Иван Тропов ОПАЛЕННАЯ КОЛЫБЕЛЬ

ГЛАВНАЯ         1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 g

11. Торговцы. Подгоняет Линский флаер к самым дверям, закидываю я в него обоих исбистов. Накаченные парни, но по сравнению с Евочкой, когда я её одной рукой во флаер забрасывал, вовсе не тяжелые. Да и не до них мне сейчас! Анна меня за руку берет, мой взгляд ловит... — Господа, — Линский говорит нам нервно, по сторонам озираясь. — Я всё понимаю, но садитесь же во флаер! Нам не нужны свидетели. Забираемся мы во флаер на задние места. Анна мне с губ кровь отирает платочком, а я от её глаз никак оторваться не могу. И губы её так близко... И вся она — такая красивая и хрупкая. И ко мне ластится... — Гм! Господа... — Линский бормочет смущенно. — Серж, помогите мне... Очнулись мы с Анной друг от друга. — Серж, подержите ему голову, — Линский на Рыжика указывает. Приподнимаю я Рыжика. А Линский в сумке с аппаратурой покопался, и вытаскивает оттуда навороченный шокер. И к затылку Рыжика примеривается! Тут я натурально возмутился. — Папаша! — говорю. — Вы же только что кричали, что хотели их в живых оставить! А теперь сами... — Нет-нет, Серж! — Линский говорит. — Я не собираюсь их убивать. Я только хочу сбросить им память о последних минутах. Мне не хочется использовать специфические белковые ингибиторы. Если их быстро найдут, доставят в госпиталь и обнаружат в крови следы этих ингибиторов... это вызовет подозрения. К чему лишний риск? И давай обрабатывать Рыжику виски и затылок шокером! В умелых руках электрошок сбрасывает память о последней паре часов не хуже, чем белковые ингибиторы, но... хороший навык тут нужен. Слишком слабо обработаешь — кратковременная память останется и в долговременную перейдет. А переборщишь — ожоги на коже останутся. Тоже подозрения возникнут. Но Линский шокером умело орудует. Профессионально так. Сразу видно, не раз он это делал, пока в свище служил... Покрутились мы в коммуникационных туннелях возле тридцатого сектора, нашли улочку, чтобы без свидетелей. Выгружаю я Мота и Рыжика, оттаскиваю их подальше в туннели, чтобы не наткнулся никто случайно. Сами-то они в себя придут часа через полтора — хорошо их Линский обработал. Последние два часа своей жизни помнить не будут. А выглядеть всё будет так, словно поцапались они с кем-то, да сил не рассчитали. Но едва во флаер вернулся — сразу они у меня из головы вылетели. Анна рядом, а это сильнее любого шокера... Помню только, как в другой флаер мы пересаживались и комбинезоны техников сбрасывали. На флаере техников, арену обслуживающих, долго летать по городу стрёмно. На фига нам лишние подозрения? ·· Потом я из Аничкиных глаз я только у самой гостиницы вынырнул. Одной рукой Линский меня за плечо теребит, второй пальчики Анны из моей руки вырвать пытается. — Серж, отпустите, — просит. — Анна, наденьте очки и спрячьте волосы под этот платок. Серж, нам пора к торговцам. Анна, подождите нас пока в гостинице. Не нужно, чтобы торговцы что-то заподозрили... Ну, Серж! Ну, Анна! Растащил он нас кое-как, увел Анну в гостиницу. Пришел я в себя немного. Гостиница другая. Прежняя на другом конце города. Ну, с этим ясно. Тут и без свищевых замашек нетрудно понять, зачем... Линский уже возвращается. На меня косится, но не говорит ничего. Ухмыляется только... Петляем мы городу минут пятнадцать. Хоть и не должен за нами никто следить, но мало ли... Потом к бару, где у Линского с торговцем встреча назначена. Смотрю я на торговца, и что-то подозрительно мне становится. Не похож он на человека, который готов своих подставить, пусть и за хорошие деньги. — А вы уверены, папаша?.. — говорю. — Что-то не очень он на подлеца тянет... — Это только так кажется, — Линский говорит снисходительно. — Не нервничайте, Серж. Если в организации больше одного человека, эта организация неизбежно коррумпирована. Вопрос лишь в платежном эквиваленте и его количестве. Улыбается мне ободряюще, на лицо побольше уверенности нагоняет, из флаера выпрыгивает и к торговцу шагает бодро. Но уверенности его ненадолго хватило. Только парой слов с торговцем перекинулся — и всё ясно... Хоть сейчас мы уже на обычном внутригородском флаере, взятом в аренду, и никаких направленных внешних микрофонов на нем нет, но они тут и не нужны. По одному лицу Линского всё видно... Если что и непонятно ещё, так только одно. Что же именно торговец Линскому сказал такого — что даже директор СВИ удар не держит?.. А может, не такой он и крутой, наш новообретенный папаша? — Переоценил ты Линского, Дымок, — говорю. Но Дымок меня уже не слушает. И даже на Линского не смотрит. Опять в компе своем копается. ·· Через десять минут возвращается Линский. Лицо — совершенно убитое. — Ну и в чем проблема? — говорю. — В эквиваленте или в его количестве? Вздыхает Линский. — В организации Торговой гильдии. Слишком она хорошая. — А вчерашние договоренности? — Он не хотел, чтобы у Торговой гильдии были неприятности, — Линский говорит тихо. И глаза в сторону отводит... — Так чего же он вчера об этом не сказал?! — Видите ли, Серж... — Линский говорит. — Ну не тяни, папаша! Хорошенькое дельце! Это что же торговец ему ляпнул, что даже бывший директор СВИ в молчанку играть начал? — Он опасался, что если он откажет мне, я пойду к другим торговцам. И могу случайно наткнуться на какого-нибудь молодого и неопытного торговца, который согласится на мое предложение... А это могло бы повредить гильдии. Поэтому он и решил согласиться сам. Чтобы я не пытался подговорить кого-то ещё из их гильдии. Ни фига себе... А если у них в гильдии все такие?! Ох и влипли... Анну мы похитили, а из города нам теперь выбираться как?! Через три часа принц вернется! Обнаружит подмену, и начнется... Ох и влипли... — А как же ваш опыт и свищевые методы? — говорю зло. — Пока не очень, Серж, — Линский бормочет. — Но я что-нибудь придумаю, Серж. Идеальных организаций не бывает. Хотя бы одна лазейка всегда есть. И улыбнуться пытается ободряюще. Но тут Дымок от компа отрывается. — Вы не поверите, Олег Львович, — говорит оторопело, — но лазеек нет. Похлопывает Линский Дымка по плечу по-отцовски. — Не спешите терять веру в собственные силы, Дима, — говорит. — Это худшее, что только можно сделать в нашей ситуации. Но Дымок на его руку даже внимания не обращает. — Боюсь, Олег Львович, сейчас нам грозит прямо противоположное, — говорит мрачно. — Я просмотрел архив императора по этой теме. За последние двадцать лет среди действующих членов Торговой гильдии не было ни одного имперского шпиона. Тут уже Линский про свою руку забыл. Смотрят они друг на дружку — и ни одной мыслишки на их лицах. Ни одной надежды. Действительно ни одной лазейки. И что делать?.. Анну мы похитили, но как её вывезти из города? Сами-то мы ещё как-то можем выбраться. Есть у нас несколько часов, пока принц через Еву и Шутемкова на нас не выйдет. Если флаер найдем, мы ещё можем отсюда выбраться, под видом резидента Ангарска со свитой... вот только без Анны. Мы же не торговцы. Нас-то таможня обязательно проверит. С Анной нам никак не выбраться... Но бросить здесь Анну... Да ни за что!!! Но и вывезти её без торговцев никак. А на их помощь нам теперь не рассчитывать... Дымок, может быть, и не глупее императора. Но если уж сам император ни одной лазейки не нашел за последние двадцать лет!.. Ум умом, но без опыта в таких делах никак. А с опытом у Дымка напряженка. У Линского и опыт есть, и соображает он неплохо. Но... видно, сбой его свищные повадки дали. Не годятся его свищные методы, когда люди по совести поступают, а не только о своей шкуре пекутся. И тут... Странно мне как-то стало. Мы торговцев обмануть пытаемся. Но если они в самом деле такие, как Дымок с Линским думают... Не хочется мне их обманывать. Мне к таким людям наоборот, присоединиться охота. Даже паскудно это как-то, таких людей обмануть стараться... И тут я всё понял! От избытка чувств так себе по коленке врезал, Дымок с Линским в креслах подпрыгнули. — Ты чего, Серж? — Дымок на меня косится. — Не о том вы думаете! — говорю. — В открытую дверь ломитесь! — Простите, Серж? — Линский на меня удивленно смотрит. — Если все торговцы действительно такие, как вы боитесь, то... тогда всё просто, — говорю. — Просто и нам с ними нужно по-честному. Щурится Линский на меня нехорошо. Того и гляди, какую-нибудь гадость скажет. Зато Дымок быстро проникся. — А ведь Серж прав! — восклицает. — Ваш опыт, Олег Львович, связан преимущественно с противоположным типом людей, и все методы СВИ эффективны именно с ними. Если же люди честны и совестливы, то методы СВИ неизбежно дадут сбой. Что и произошло в случае с торговцами! Серж прав! Разглядывает нас Линский по очереди. Не то вот-вот загрустит с усмешкой, не то вот-вот рассмеется грустно. Сам даже не знает, похоже. — По-честному? — переспрашивает подозрительно. — Правильно ли я вас понял, господа? Вы предлагаете раскрыть торговцам все наши планы? — Да, рассказать им правду, — говорю твердо. Косится Линский в угол. — Но, простите, что вы называете правдой? — говорит осторожно. — У правды, я бы сказал, может быть много уровней. Какой из этих уровней вы имеете в виду?.. Неужели вы предлагаете честно рассказать торговцам, что хотите бежать из города вместе с похищенной невестой принца? И надеетесь, что они вам помогут?.. — Нет-нет, Олег Львович! — Дымок говорит. — Конечно же, Серж имел в виду не это. Нужно рассказать торговцам что-то очень похожее на правду. Вы пытались применить к торговцам методы, рассчитанные на запуганных и корыстных людей. А Серж предлагает сыграть ни тех свойствах торговцев, которые у них наиболее сильно развиты, на том, что делает их неуязвимыми к вашим методам! Вы попытались силою пробить эти свойства торговцев, и у вас ничего не получилось. А Серж предлагает не бороться с этими чертами торговцев, а использовать их в наших целях. Их честность, их неподкупность, чувство товарищества, ответственность... Не бороться с их силой, а направить их силу против них самих. Вы же сами так говорили, помните?.. Ни фига себе Дымок меня понял! Гляжу я на Дымка — и понять не могу: как это у него такие штуки со всякими идеализмами-максимализмами уживаются? После первой встречи со Скупцовым он совсем другое пел. Или он, засранец малолетний, тогда тоже на моих особенностях играл?! А Линский Дымка выслушал, и мне неуверенно улыбается. — Теперь я вас понял, Серж... — говорит. — Простите, я вас... недооценил, — говорит. И снова в угол косится. — Вы не так просты, как кажетесь, Серж... Да ничего-то он не понял! Обидно даже! Неплохой человек, но как его этот свищ испортил! Хотя ведь косится же в угол? Может, не совсем безнадежный ещё?.. — Да не поняли вы меня! — говорю в сердцах. — Опять не поняли! Я действительно предлагаю просто рассказать торговцам правду! Тут уже Дымок в свой компьютер тупится. Зато Линский меня пристально разглядывает. — Мне кажется, Серж, это не лучшее решение, — говорит наконец. — Если торговцы узнают о похищении Анны, они не станут помогать нам бежать из города. Эх... умный, умный, а очевидных вещёй не замечает... Смотрю я на Дымка. Братишка мой взгляд почувствовал, глазенками по мне стрельнул — и снова в комп тупится. Вздыхаю я. Пора Линскому объяснить всё. — Вы там про уровни правды говорили, кажется? — говорю. — Ну так вот: не на том уровне правды вы сидите, папаша. Тут Дымок по мне ещё разок глазками стрельнул — и снова в экран компа. И больше уже глаз от него не отрывает, только краснеет да заставку изо всех сил рассматривает, это вечное падение в Долину Коньков М-множества... — Объяснитесь, Серж, — Линский говорит. Да уж. Пора. — Настоящая правда в том, — говорю, — что Дымок на самом деле хочет отправиться на Хоккайдо. Для него это вовсе не предлог, чтобы выбраться отсюда вместе с торговцами. Подсел Дымок на этого чмо, про которого нам император рассказал. Хочется ему во всём этом самому разобраться. Линский только глазами хлопает, никак поверить не может. — Он, может, и другой способ бежать из города придумал бы, — говорю. — Если бы на Хоккайдо не так сильно хотел... — Дима, это правда? — Линский говорит потрясенно. Но Дымок только ещё гуще краснеет, и глаз от экрана не отрывает. — Боюсь, Серж несколько переоценивает мои способности... — бормочет. Разглядывает нас Линский по очереди, словно заново увидел. Наконец на мне взгляд останавливает. — Но поймите, Серж, — говорит, — это очень опасно. Хоккайдо... В конце концов, Диму это могло заинтересовать. Но вам-то зачем это нужно? — Это не просто его заинтересовало, — говорю хмуро. — Его это очень заинтересовало. Это ему необходимо. А если это необходимо ему, значит, это необходимо и мне. Оторвался наконец Дымок от монитора. На меня смотрит преданно. — Теперь я понял, — Линский говорит тихо. — Простите, Серж. Я... я действительно вас недооценил... И взгляд в сторону больше не отводит. Зато уже Дымок по углам косится старательно. — Серж, конечно, прав, — говорит смущенно. — Правду лучше всего прятать за правдой. Но ещё лучше скрывать правду за двойным слоем правды. — Чего, Дымок? — я не понял. — Ты травку втихаря смолил, что ли? — Да ну тебя, Серж! — Дымок фыркает. — Я серьезно говорю. Если Анна тебе дороже идеалов, то лучше не просто рассказать торговцам всю правду, а поступить чуть-чуть иначе... И конечно, когда этот стервец малолетний всё нам объяснил, Линский с ним согласился. Ну и я тоже. Прав он, хоть и мелкий совсем ещё. Идеалы идеалами, а Анна дороже. ·· Торговая гильдия большая, на краю города для нее целых три сектора выделили. — Добрый день. Хотите сделать заказ? — торговец в приемной нас спрашивает. Присматриваюсь я к нему. Глаза у него малоподвижные, волос седых полно, да и вообще... Лет пятьдесят ему, и на действующего торговца он никак не тянет, если верить тому, что Дымок в императорском архиве накопал. — Так вы собираетесь делать заказ? — торговец хмурится. — Будем, — говорю. — Но не тебе. Отодвигаю я его в сторонку и дальше иду. Не ожидал он такого. Император-то торговцев ценит, и все имперцы с торговцами постоянно расшаркиваются. Так что не сразу он в себя пришел. А когда пришел, мы уже в следующий зал входили. Проскальзываю я за ширму — и растерялся немного. Зал большой, но темный. Свет только от огромного камина в стене. И не газового, а на настоящих дровах. Стены темным деревом покрыты, вся мебель массивная, с резными завитушками. Под отблесками от камина лак на дереве играет, под ним изумительные узоры... Несколько торговцев в креслах развалились, из бокалов что-то лениво цедят. — Немедленно вернитесь! — торговец в приемной наконец-то оживает. Но в зале нас уже заметили. Усмехается один из торговцев. — Франс, всё в порядке! — седому кричит. — Это не имперцы. Смеривает седой нас взглядом — но послушался, обратно в приемную поплелся. — Я Стокер, ведущий сегодняшнего рейда, — торговец представляется. — Итак, господа, что вас привело к нам? — Я Серж, — говорю. — Это Дымок, мой брат. А это наш отец, президент Ангарска. Нам нужно попасть на Хоккайдо. Осматривает торговец нас по очереди ещё раз, уже внимательнее. — Прошу прощения, но при чем здесь мы? — улыбается вежливо. — Ангарск довольно крупный город, и флаеры у вас есть. Если хотите, всегда можете отправиться на Хоккайдо. — Верно, — я ему тоже ухмыляюсь. — Можем. Но мы хотим пробраться внутрь Хоккайдо живыми, а не превратиться в плазму ещё на подлете. Проникнуть на остров можете только вы. Нам нужна ваша помощь. — Не хочу вас огорчать, — Стокер говорит, — но мы не проводники. Мы торговцы. Если вам что-то нужно, заказывайте, мы привезем вам это. С Хоккайдо, из Австралии, с островов Океании — не важною. Не имеет значения, откуда. Дело в цене. Но эскортами мы не занимаемся. Словами решил поиграть? Ну-ну. Я, конечно, не Дымочек, но тоже кое-чего умею. — Эскорт — такая же услуга, как и доставка товара, — говорю. — А вы торговцы. Разве вы не продаете услуги? — Такие — нет, — Стокер улыбается. — Но почему? — Дымок влезает. — Мы не враги сами себе, — Стокер говорит серьезно. — Только мы знаем, как можно проникнуть на Хоккайдо, добыть там нужные товары и вернуться живыми. И мы не собираемся продавать это знание. Зачем нам создавать себе конкурентов, своими же руками? — И наша плата вас не интересует? — говорю. Улыбаются торговцы. — Нет, — Стокер головой качает. — Чтобы выкупить это, не хватит никаких денег. Даже у императора. — А кто говорит о деньгах? Переглядываются торговцы. И откровенно скалиться перестали. — У вас есть серьезное предложение? — Стокер говорит. Ну вот и моя очередь пришла от души поухмыляться. Показываю я им все свои зубы не спеша. Плечами пожимаю. — Вам решать, — говорю нехотя. — Всё зависит от того, как вы цените ваши жизни. Снова торговцы переглядываются. От улыбок уже и следа не осталось. Ценят они свои жизни. — Пожалуйста, располагайтесь, — Стокер свободные кресла рукой обводит. — Возможно, ваше предложение может заинтересовать нас... Сам Стокер перед самым камином сидит, перед ним ещё одно кресло, пустое. Ну я в него и сажусь, чтобы прямо напротив Стокера быть. Линский в тени у стены сел, а Дымок на подлокотнике моего кресла пристраивается. Кресла огромные, подлокотники у них широкие — а Дымок мелкий, так что ему в самый раз. Щелкает Стокер пальцами, и из темноты к камину человек выплывает. Или андроид? Одет в старинную одежду, на голове цилиндр, через руку ослепительно белое полотенце перекинуто. — Сэм, угости наших гостей, — Стокер улыбается. Приносит Сэм что-то удивительно ароматное. Но не алкоголь, а просто смесь вкусовых букетов. Если что и есть там кроме вкусовых добавок, то только легкие стимуляторы — в голове сразу прояснилось, а мысли как граненные бриллианты стали, такие же яркие и четкие. И никакого волнения не осталось. Не просчитался я в торговцах, похоже. В самом деле честно они играют. Не пытаются клиентов обманывать, даже наоборот — легкими стимуляторами угощают. Правильно, что мы с ними в открытую играть решили. Ну, почти в открытую... с братишкиными поправками. Выжидает Стокер пару минут. Не то нас с Дымком получше рассматривает, не то ждет, пока стимуляторы в напитках до конца подействуют. — Итак, господа? — говорит наконец. — Если не ошибаюсь, у вас есть информация о проблемах императора? Догадливый тип этот Стокер. Но это хорошо, что догадливый. Нам сейчас как раз такое сочетание нужно: чтобы честный, ответственный и умный — и чтобы обязательно в одном флаконе. — Да, — киваю. — И вы хотите обменять эту информацию на наши знания о том, как можно проникать на Хоккайдо и добывать там товары? — Нет, — говорю. Прищуривается Стокер на меня подозрительно. — В таком случае, чего вы хотите? ·· Про то, что без симов император умрет, торговцы и без нас знали. Про то, каким отморозком принц может быть, когда на него накатит, не мне им рассказывать. Ну а то, что когда Империя с Конфедерацией перегрызутся, воевать с дикими роботами люди уже не смогут — это любому ясно. И сколько император протянет, столько человечеству на Земле и осталось. С этим торговцы тоже спорить не стали. Но что-то не очень-то их это всё проняло. — Простите, — Стокер говорит невозмутимо, — но всё это нам известно. — А то, — говорю, — что симов у императора на пару месяцев осталось, это вы знаете? — Да. — И вас это не волнует? — тут мне в самом деле интересно стало. Может, просчитался Дымок где? — Если честно, то не очень, — Стокер говорит. — Если бы угроза императору была реальной, больше всех волновался бы сам император. Но он совершенно не тревожится по этому поводу. Это значит, что у императора есть решение проблемы. В таком случае, зачем об этом волноваться нам? — Если бы вы знали, какое у императора решение проблемы, — говорю, — вы бы волновались. — Да? — Стокер улыбается недоверчиво. — А вы это знаете? — Знаю. — Прошу вас не обижаться, — Стокер говорит, — но я вам честно скажу: не верю. Ничего не имею против выходцев из нейтральных территорий, но... Простите, не верю. — А кто говорит о вере? — А у вас есть доказательства? — Стокер ухмыляется недоверчиво. — Доказательства не доказательства, но убедить можем. Вы ведь знаете, что такое архив императора? Перестал Стокер улыбаться. На остальных торговцев косится. Один из них кивает ему. — Архив императора атаковали, — догладывает. — Возможно, что-то серьезное. Лучших программистов города вчера вечером снова вытащили на работу, не успели они добраться по домам. Исбисты до сих пор разбираются с ними. Снова на меня стокер смотрит. Но сомнение никуда не делось. — Вы утверждаете, что у вас архив императора? — говорит. — Думаете, мы вам поверим? И купим то, что вы выдаете за архив? — Нет, — головой качаю. — Если вам нужна копия архива, мы можем просто подарить её вам. Это всё мелочи. — Мелочи?.. — Стокер хмурится, словно ослышался. — Императорский архив — мелочи?.. — К сожалению, да, — говорю. — Так вы хотите посмотреть архив? Нам нужен серьезный разговор. Времени мало, а вам бы всё шутки шутить, я вижу. Дымок?.. Но Дымок уже и без меня всё сообразил. На компе своей пощелкал, с подлокотника соскакивает и Стокеру комп вручает. — Лучше всего, — предлагает, — посмотрите информацию по Торговой гильдии. Подлинные сведения о становлении гильдии есть только у императора и у вас самих. Подделать подобное невозможно, не так ли? ·· Интересно наблюдать, как лица меняются. Особенно когда это так резко случается. Когда Стокер от компьютера оторвался, всю шутливость с него как кислотой вытравили. — Разрешите узнать, как вам удалось взломать защиту? — спрашивает. — Братишка мой этим балуется, — Дымка по плечу хлопаю. — Пока на Хоккайдо будем добираться, он вам всё расскажет. — Подождите... — Стокер протестует. — Не скрою, я поражен... м-м... баловством вашего брата. Но архив... все же он не стоит того, что вы просите взамен. — Да при чем здесь архив! — говорю в сердцах. — Дымок, скинь им копию! Иначе разговор у нас с этого архива не сдвинется! — Простите, вы это серьезно? — Стокер глазами хлопает. — Но если это... это мелочи, то... император действительно может умереть? Но... почему, в таком случае, он ничего не предпринимает? — Император надеется на Конфедерацию, — Дымок говорит. — Он уверен, что у конфедералов есть симы, и в последний момент они пришлют их ему вместе с наилучшими пожеланиями. — Это логично, — Стокер пожимает плечами. — В конце концов, конфедералам в самом деле некуда деваться. — Некуда, — я ему киваю. — Но у них нет симов. Снова переглядываются торговцы. — Вы в этом уверены? — Стокер напряженно спрашивает. — Уверены, — говорю. — Но доказательств не дадим. Это уже не мелочи. Тут Стокер надолго замолчал. Лишь меня разглядывает внимательно. — Достаточно вашего слова, — говорит наконец. Так я ему и поверил! — Детекторы лжи у вас в кресло вделаны? — говорю. — Или Сэм ими напичкан? — Нет, — Стокер отвечает серьезно. — Я вам верю. Вам — верю. Опытный, зараза... Неприятно мне хороших людей обманывать. А Стокер, не иначе, просек это. Вот и решил меня похвалить за то, что я с ними хитрить не пытаюсь... Не просто так, конечно — а чтобы реакцию проверить. Ну а я после таких его слов, конечно, лопухнулся — как Стокер и рассчитывал. Покраснел, наверно. Ну уж взгляд-то точно отвел. На какой-то миг только — и тут же снова ему в глаза уставился. Но Стокер заметил. А тут ещё Дымок на подлокотнике краснеет и застежку у своей курточки теребит смущенно до ужаса... Ухмыляется Стокер, глубже в кресло довольно откидывается. — Вы чего-то не договариваете, Серж, — говорит. — Пытаетесь убедить нас, что собираетесь на Хоккайдо за симами, но это не так. — Ладно! — говорю ему, честно так в глаза глядя. — Не хочу вас обманывать. Хотите правду — получайте! Дымок, расскажи им всё. А Дымок, стервец малолетний, так профессионально краснеет и так мастерски смущение изображает, застежку мучая... Натуральные сомнения меня взяли: а не на мне ли Дымок этот профессионализм отрабатывал, паршивец малолетний?! Поднимает Дымок глазки на Стокера, стыдливо так — как играет, стервец! — и начинает робко рассказывать... ·· Ну, не совсем всё, конечно. Только второй слой правды — нижний маскслой, как Дымок его обозвал. Сначала про то, как император диких роботов объясняет, всю эту легенду о чмо. А потом давай расписывать, как важно для всего человечества этого чмо исследовать... В общем, всё, что надо, говорит. Когда нужно, Дымок словесную паутину покрепче иного аркана может выткать. Легенду императора про чмо торговцы без ухмылок выслушали. Даже переглянулись пару раз. Видно, кроме общефилософских заморочек императора у торговцев есть ещё пара неплохих аргументов, которые на эту легенду неплохо ложатся. — И вы хотите больше узнать об этом чмо? — Стокер итог подводит. — Для этого и хотите попасть на Хоккайдо? — Да! — Дымок говорит с жаром. — Если император не найдет нужных симов и умрет, к власти придет принц, и между Империей и Конфедерацией разразится война. Те, кто уцелеют в этой войне, уже не смогут воевать с дикими роботами так, как воюют сейчас, у них просто не хватит сил и техники. Чтобы выжить, людям понадобится новое оружие против диких роботов и чмо. Может быть, на Хоккайдо можно найти последние доконфликтные разработки военных? Если не удастся найти симы для императора, новое оружие — последний шанс для всего человечества! Умеет Дымок красиво говорить, ничего не скажешь. Задумался Стокер. — Неизвестное оружие на Хоккайдо вы едва ли найдете, — говорит наконец. — А молекулярные сборщики там должны быть. Но добраться до них невозможно. За те восемьдесят лет, что существует Торговая гильдия, погибла не одна сотня торговцев, пытавшихся добраться до этих сборщиков. Вы думаете, что сможете вот так, без всякой подготовки сделать то, что не смогли сделать опытнейшие торговцы? — Это все философия, — я говорю. — А вот в братишку своего я верю. Архив императора для вас тоже недоступным был, верно? Да и потом... Даже если мы не сможем достать симы, что вы теряете? Через пару месяцев император умрет, будет война, а потом роботы вырежут всех людей. Ваши секреты никому даром нужны не будут! А так у вас и у нас будет шанс. Хоть какой-то. — Видите ли, Серж... — Стокер говорит задумчиво, медленно из кресла поднимаясь. — Чтобы добраться до молекулярных сборщиков на Хоккайдо, нужны не только хорошие мозги. Говорит, а сам ко мне потихоньку подступает. Заканчивать разговор собрался, что ли? Ну, я тоже встаю, чтобы в вежливости не отставать. — Нужны ещё, как минимум, две вещи, — Стокер говорит значительно, а сам ко мне всё ближе подходит. Наверно, эти его слова меня и смутили. Если бы он сказал, что что-то одно нужно, я бы ещё сообразил. А две?.. Вот я сразу и не врубился. — Разумеется, нужно быть замечательно развитым физически, — он всё говорит, а сам ещё ближе подходит. — Но даже этого недостаточно. Совсем близко он уже от меня — всего в полутора шагах. И вдруг — прямо мне в голову руку выбрасывает! Если бы я раньше сообразил, зачем он ко мне подбирался, я бы как-нибудь иначе среагировал. А так — у меня подкорка включилась. А не подкорке — четыре года боевых тренажеров. Крутанулся я резко в сторону, приседая. От удара ушел, и сам ему кулаком в пах врезал. И тут только с подкорки на сознание переключился. Стокер-то меня совсем легонько бил! Не на поражение вовсе! Это он решил мне доказать, что нужной реакции у меня нет... Доказал, блин! Нет, чтоб сначала по-русски предупредить! А он — про две вещи, то да сё, словно специально баки забивал! А реакция у меня — врагу не пожелаешь. И так в полтора раза лучше стандартной, а сейчас от стимуляторов, которыми нас торговцы угостили, я сам себя переплюнул, — остальные торговцы только глазами хлопают удивленно. А Стокер всё на полу лежит и калачиком сворачивается. Лицо красное, словно кипятком обдали, и шипит что-то сквозь зубы. Ну, понятно... Я когда на подкорке, силу удара не контролирую. А по умолчанию у меня со всей дури получается. Ещё повезло, если не покалечил... Помог я ему до кресла доковылять, усадил осторожно. С первой вещью из двух мы разобрались, вроде. Есть у меня нужная реакция. А ещё что ему нужно? — Ну, хорошо, — говорю. — С этим ясно. А вторая вещь какая? Стокер всё сопит и шипит сквозь зубы. Но уже беззлобно. Понимает, что сам виноват. — Последнее свойство ещё важнее, — бормочет тихо. — Но его нельзя проверить так просто. Впрочем, лично у вас, Серж, оно, может быть, и есть. В любом случае, разговорами отсутствие этого свойства не исправить... Похоже, не оправился он ещё от удара, и четкость мысли у него пока не восстановилась. — Вы хотя бы сформулируйте! — Дымок говорит обиженно. Но Стокер только головой качает. — Мы поговорим об этом, когда — и если! — остальные члены рейда согласятся с вашим предложением в принципе. В другой ситуации я даже не стал бы поднимать подобный вопрос, но... Возможно, вы правы. Может быть, нынешний случай действительно особенный. Я поговорю с партнерами по рейду. Но нам понадобится некоторое время. ·· До флаера Дымок кое-как дотерпел, но там уж хвост распустил. — Что я тебе говорил, Серж? — пристает довольно. — Теперь согласен, что лучше сначала рассказывать не всю правду, которую готов рассказать? Представь, что было бы, если бы мы сразу рассказали торговцам всё, что готовы были рассказать? Стокер обязательно докопался бы до наших истинных мотивов! Хорошо, когда есть запас прочности? Не знаю. Вроде бы, и прав он. Если бы не второй маскслой правды, которую Дымок Стокеру за самый нижний выдал... да, было бы не фонтан. Докопался бы Стокер до самого дна. Сообразил бы, что что-то мы от него скрываем. И пришлось бы нам или ни с чем убираться, или всё про Анну рассказывать... ну, это значит в итоге тоже ни с чем убираться. Вроде бы, и прав Дымок. Но ведь так хочется с честными людьми — по-честному! Совсем по-честному, без всяких маскслоев и недоговорок! Но с Дымком спорить бесполезно. Он меня по всем статьям переспорит и лучше разводного ключа разведет. Да и не спорят о таких вещах... — Не знаю, Дымок, — говорю честно. — Ты, конечно, молодец, и всё такое. Только не очень-то увлекайся этой многослойщиной. А то сам запутаешься, какой слой нижний. Фыркает Дымок лучше лошади. Линский ухмыляется непонятно. А, черт с ними! Не до них мне сейчас! Что меня действительно интересует — так это как там Анна? Одна она. Не случилось ли с ней чего? ·· Возвращаемся мы в гостиницу, где Анну оставили. Я быстрее у Линского смартину от номер отбираю — и пулей из флаера. Но дверь открыл — и так и замер на пороге. Когда мы Анну сюда привезли, она как серая мышка была. Нам лишних свидетелей не надо, вот она и была в длинных брюках, закрытом жакете и ботиночках без каблуков — и всё это черное. А сейчас... Сейчас на ней только легкое белоснежное платьице до середины бедра да открытые босоножки, почти без каблуков. Никаких изысков, и платье самого простого покроя, но... как раз под таким простым платьем и видно, что тело у нее — всё, что надо — и не капельки лишнего. А какое лицо... а губы... а какие глаза... Вдруг чувствую — на плечо мне что-то упало. Это Линский на цыпочки поднялся, чтобы мне через плечо заглянуть — и Анну увидел. Вот у него челюсть и отвалилась... Анна нас тоже заметила. Сразу ожила — и ещё краше стала! — Так ничего? — улыбается мне чуть смущенно. — Тебе нравится, Серж? — Класс... — говорю честно. Говорить, правда, с трудом получается — но Анна от этого в полном восторге. — Правда? — улыбается игриво, и глаза так и лучатся. — Ага, — говорю. И в голову мне больше ничего не приходит. То есть кое-что приходит, но это уже вовсе не про одежду... Линский наконец-то в себя пришел. Челюсть с моего плеча подобрал, в номер протискивается. За ним и Дымок входит. Анну увидел — и вмиг запунцовел. Комп к животу прижал и в другую комнату быстрее прошмыгивает. — Ох, Анна! — Линский головой качает. — Я же просил вас никуда не выходить из номера! — Я не выходила, — Анна отвечает. — Я заказала через сеть, по каталогу. — Интересно, по какому... — Линский бурчит. — Только не говорите мне, что это одежда! Анна губки надувает. — Это не одежда, это способ подчеркнуть её отсутствие! — Линский всё возмущается. Обидно мне за Анну стало. Она так старалась! И сдается мне, вовсе не для него! — Не правы вы, папаша, — говорю. — Чем тело лучше, тем меньше одежды ему нужно. ·· А потом была суета. Линский нам всем поручений надавал. От Анны он всё-таки не отстал. До флаера торговцев нужно добраться, не привлекая внимания. Пришлось Анне снова в сеть лезть, чтобы что-то скромненькое найти. Но только я собрался рядом с ней пристроиться — Линский меня в сторону тянет. С торговцами мы без денег Скупцова договорились, но кому имперские юрики нужны в Конфедерации? А вот оружие всегда пригодится. Хотел я через сеть оружие заказать — но Линский быстро меня просёк. — Нет, Серж, — головой качает с усмешкой. — Боюсь, если вы и Анна будете заказывать товары из одного номера, мы останемся и без одежды, и без оружия. Эх... не хочется мне от Анны никуда идти, но тут Линский прав. Сам он опять к Скупцову отправился. Уж и не знаю, зачем — но Скупцова мне даже жалко стало. Совсем мы ему на шею сели! А Дымок, конечно, со мной увязался. Вроде как помогать собирается — да только кому его помощь нужна, если он в оружии плавает, как я в сетевых атаках? Знаю я его! Собрался на остатки денег для своего компа что-нибудь прикупить, подхалим. ·· Оружейный мы в соседнем квартале нашли. И неплохой оружейный — чего только нет! У меня глаза разбежались. В нашем Ангарске внутри города одни станнеры разрешены, да и то только особистам. Так что всё остальное я только на боевом тренажере и видел. А тут — всё реальное! И ножи, и шокеры, и станнеры, и огнестрельное, и ионники, и лазеры... А боевая броня какая! Одна проблема — продажа только исбистам и только по специальному разрешению. Но тут Дымок не растерялся. Задирает он подбородок повыше — и воротничок куртки отгибает, шею без имперского "воротничка" демонстрируя. — Мы не имперцы, — говорит продавцам спесиво. — Мы торговцы. Не зря он в местной сети и императорском архиве копался. Я вот не знал, что торговцам здесь можно оружие носить, как и исбистам. Им вообще никаких справок не надо, оказывается! Только шею без "воротничка верности" продемонстрировал — и всё. Ведь из всех имперцев без ошейника только сам император, а из нейтральных территорий сюда редко заглядывают. Вот и получается, что без ошейников по городу только торговцы и разгуливают — а они в фаворе у императора. Так что с них даже удостоверяющих личность смартин не требуют, на слово верят. Но только я к отделу лазеров — Дымок на руке виснет. — Серж, нам туда нельзя! — мне в ухо шипит. — Торговцы ручными лазерами и ионниками не пользуются. Жаль... облизнулся я на лазеры и ионники, конечно, но... назвался груздем... Ладно! К отделу огнестрельного сворачиваю. Но зато уж тут-то я оторвался! Нашел пару ручных пулеметов со всеми наворотами. И стволы с двойным откатом, и лазерные прицелы с дальномером и активной оптикой — всё, что надо. С такими игрушками многое по плечу! Можно хоть с сотни метров из мухи пятиногую калеку сделать — было бы умение. А оно у меня есть. А уж когда мы до отдела ножей добрались... На обе руки я по механическим ножнам выбрал. Механика тончайшая, сплавы редчайшие, и дорого всё это до ужаса — но деньги пока есть, а вещь полезная. Едва нужные мышцы на предплечье напряглись — сразу механика срабатывает, и нож прямо в ладонь выбрасывает. Главное, кисть верно держать, чтоб и нож поймать, и пальцев не лишиться. Я бы ещё чего прихватил, но Дымок на руках виснет. — Пойдем, Серж! — пристает. — Пора уже! К торговцам надо идти! Надо, конечно. Но вокруг такие ножи... Но Дымок уже и сам сообразил, что его вес моих движений никак не сковывает — и из главного калибра врезал: — Серж, тебя Анна ждет! Я мигом переключился. Оружие, конечно, хорошо — но Анна лучше! 12. Бегство. — Главы гильдии очень серьезно отнеслись к вашему предложению, — Стокер говорит. — Но последнее слово за членами рейда. Прежде чем решить окончательно, брать вас с собой на Хоккайдо или нет, мы должны узнать вас лучше... Говорит нам троим, но смотрит-то только на одного. И не на Дымка, как почти все в Империи. И даже не на Линского. На меня смотрит. — И сколько это займет? — говорю. По столичному времени уже за девятнадцать часов перевалило, и принц вот-вот вернется, если уже не вернулся! Сразу к своей любимой невесте — а там вместо Анны Ева. И феромоны уже выдохлись... Отличит быстро. Тут же всех столичных исбистов на уши поставят! И если раньше убраться из Москвы не успеем — то потом всё, решение торговцев нам уже глубоко до ватерлинии будет. Потому как из города нас всё равно не выпустят. Хоть с торговцами, хоть как. Таможенники натурально зверствовать будут, даже с торговцами — ведь ясно же, что только они одни и могут Анну из города незаметно вывезти. — Трудно сказать, — Стокер говорит. — До отправления рейда осталось меньше часа. Если мы затеем проверку прямо сейчас, мы задержимся, придется переносить время отправления, пойдут слухи, заказчики начнут волноваться... Нам бы этого не хотелось. Мы дорожим нашей репутацией. Веселенькое начало... Это что же, до следующего рейда предложат нам подождать? — А жизнями? — я его спрашиваю. — Своими жизнями мы тоже дорожим, — Стокер отвечает серьезно. — Поэтому предлагаем вам такой вариант. Сейчас мы возьмем вас с собой и выйдем из города по расписанию. А окончательно решать, брать вас с собой на Хоккайдо или не брать, будем на стоянке за пределами Империи. Если решение будет не в вашу пользу, мы отправим вас обратно в Империю. — Нет! — Дымок влезает. — Тогда уж в Конфедерацию, пожалуйста! — Как хотите, — Стокер пожимает плечами. — Хоть в ваш родной Ангарск. — Значит, договорились? — нажимаю. — Отсюда мы вместе с вами отправляемся? — Если вы согласны на наш вариант. Ещё бы мы были не согласны! — В двадцать ровно? — Линский уточняет. — Да, — Стокер кивает. — Надеюсь, у вас не очень большой багаж? Мы не хотели бы, чтобы наш рейс показался исбистам подозрительным. — С нами ещё... — я начинаю — но тут Дымок меня как пихнет в спину! — Пулемет, комп и андроид! — говорит быстрее. А сам скалится с прищуром, словно это он так пошутить решил. И вовремя он влез. Забыл я на радостях о его слоеной правде, чуть самый нижний слой Стокеру не выдал! Так бы и ляпнул, что с нами ещё Анна... Хорошо, Стокер на братишкины ужимки купился, ничего не заметил. — В таком случае, — говорит, — рассчитывайте на одну "Гарпию". ·· Полегчало нам всем. Линский хмуриться перестал, Дымок и вовсе расцвел. — Олег Львович! — к Линскому пристает. — Теперь вы расскажете, каким образом собираетесь заставить Шутемкова спешно покинуть Империю? — Не совсем так, Дима, — Линский поправляет. — Это только со стороны будет казаться, что Шутемков собирается покинуть Империю. Но лучше я не буду вам рассказывать, а всё покажу. И решил это он ещё раньше, похоже. Потому что флаер вовсе не к гостинице ведет. Опять к Скупцову! — Папаня! — мне даже смешно стало. — А вы не перегибаете? Как бы не взбрыкнул Скупцов. Мы ему прямо на шею сели! — Нет-нет, Серж! — Линский меня успокаивает. — Я уже договорился с ним обо всём. Сейчас техники Скупцова организуют разговор с Ангарском. — С Ангарском? — мы с Дымком в один голос переспрашиваем. — Да, с Ангарском, — Линский усмехается. — Это вас удивляет, Дима? Дымок только хмурится. Меня тоже сомнения грызут. В Ангарске сейчас Тяпкин командует, наш старый — а теперь, видимо, надолго действующий — президент. Если Линский свяжется с ним отсюда, из центра Империи, Тяпкин быстро смекнет, что Линский выдает себя за официальное лицо Ангарска. Ну и что он дальше сделает, предсказать несложно. Тут же сам свяжется с имперцами и объяснит им, что Линский самозванец. И тогда нас мигом исбисты загребут. И это ещё хорошо, если только ошейниками отделаемся... — Вы, Олег Львович, служили в СВИ, конечно, — Дымок начинает смелее, — но... Но Линский улыбаться уже перестал. — Дима, Серж, — говорит очень серьезно. — Послушайте меня внимательно. Насупился Дымок, но умничанья свои на время отложил. — Мальчишки, это очень важно, — Линский говорит. — Я дам вам присутствовать, пока буду разговаривать с Тяпкиным. Но! Запомните: никаких инициатив! Ни-ка-ких! Договорились? Хотел Дымок что-то возразить — но Линский тут же головой качает осуждающе. — Дима, особенно прошу вас, — говорит проникновенно. — Что бы вы ни думали, как бы вы ни оценивали разговор — ничего не говорите! Объяснить вам все тонкости и подковерные хитрости я сейчас не успею. А без них вы можете совершенно неверно истолковать мой разговор с Тяпкиным. Поэтому прошу вас, не вмешивайтесь — что бы вам ни показалось! Чтобы понять всё верно, нужен опыт. У вас его нет, и вам придется полностью довериться мне. Прошу вас, во время разговора ни слова! Замолчал, на нас внимательно смотрит — прониклись ли? — Лучше просто улыбайтесь, мальчишки. Договорились? Буркнул Дымок что-то утвердительное — но куксится ужасно. Обиделся, зазнайка. В комп уткнулся — и давай тачпэд мучить. Так все дорогу до Скупцова над несчастным тачпэдом и измывался. ·· Скупцов нас увидел — и сразу жмурится и за руку себя щиплет. Мы для него уже как ночной кошмар — если не хуже. От ночного кошмара хотя бы проснуться можно, а от нас поди избавься... — Готово, Евгений Максимович? — Линский спрашивает. — Готово, — Скупцов кивает устало. И вдруг глаза вскидывает тревожно: — Надеюсь, вам больше ничего не нужно? — Нет, только разговор с Ангарском, — Линский его успокаивает. — Связь, как я и просил, установили от имени Империи? С кем именно он будет разговаривать, Тяпкин пока не знает? — Да, да, — Скупцов отмахивается устало. — Всё как вы заказывали. Прошу! Ведут его техники нас в специальную студию к видеофону. Индикатор вызова уже горит. Только техники из студии, Линский прием включает. Оживает экран. На нём Тяпкин. Ждет уже. Развалился в огромном кресле, в руке бокал вина. Сам в классном костюмчике, на упитанной морде — дежурная улыбочка. — Мальчишки, только не вмешивайтесь! — Линский нам напоминает. — Ни слова! Лучше просто улыбайтесь. Рассаживаемся мы в креслах перед камерой, включает Линский наш видеофон на передачу. Я сразу заухмылялся. И не потому, что Линский просил. Само собой получилось — настолько Тяпкин не ожидал нас увидеть. Челюсть у нашего действующего президента на грудь хлопнулась, а глаза как в доконфликтных анимэшках стали. Секунд десять не мог оправиться. Потом кое-как пришел в себя. — А, Олечка! — ухмыляется зло. — Любящая мамочка с детишками! Я думал, вы уже анкеты в чистилище заполняете. — Здравствуй, Петр Петрович, — Линский улыбается заискивающе. — Как поживаешь? — Ничего, — Тяпкин всё ухмыляется нехорошо. — Президентские обязанности вот справляю потихоньку. А ты как? — У нас тоже всё замечательно, — Линский говорит. — Мы здесь, в Империи, осмотрелись, решили кое-чего. Знаешь, Петр Петрович, давай на мировую? Ты президент, я директор СВИ, как в старые добрые времена, а? Я тут кое с кем переговорил. Ты был прав. Нам нужно поближе к Империи держаться. Тут можно неплохие делишки крутить. Что скажешь? Тяпкин в таких делах тоже не погулять вышел — не первый день в политике, поди, раз до президентства добрался. Да и в свище не просто так директором был. Но слова Линского даже его из колеи выбыли. Что уж про меня говорить! Уж как Линский заливал нам с Дымком о своей любви к Ангарску! И власть ему почти не нужна, и хлебом его не корми, лишь бы родной город процветал! Ну, я и купился... Даже начал к тому склоняться, что в самом деле неплохой он человек — даром что политик. И тут такое! Только ему шанс представился перед Тяпкиным покаяться и на попятную — всё, мигом про все свои идеалы забыл и мириться полез! Так я расчувствовался, что в запале чуть в челюсть ему не дал! Если бы не сидел слева, обязательно бы врезал! А пока соображал, что бить левой рукой придется, про его предупреждение вспомнил. Очень он нас просил, чтобы мы ему доверяли. Может, не всё с ним так просто? Может, пропустил я чего? Ладно, повременим челюсти крушить. Пусть договорит... — Ты это серьезно, Олег Львович? — Тяпкин говорит подозрительно. — Безусловно, Петр Петрович, — Линский кивает серьезно. — Ну? Давай мириться? Ухмыляется Тяпкин растерянно, глаза в сторону отводит. Неохота ему мириться. Ему бы погрызться всласть! Он же с Линским боролся и вроде как победил. А что не вчистую, а переворотом — так в политике все средства хороши. Ему бы теперь моральное удовлетворение от победы получить, над раздавленным противником потешиться — а Линский всё к ничьей сводит... Нет, не хочется Тяпкину мировой! А что хочется — так это предлог найти, чтоб от ответа увильнуть. — Подожди, Олег Львович, — Тяпкин говорит. — Я вот никак не пойму, как это ты в Империи устроился? Смотрю, ты ещё без ошейника? И ребятишки эти при тебе, и оружие вон у него новенькое, — на меня рукой машет. — Ты уж извини, Петр Петрович, — Линский глаза опускает смущенно, — но мне пришлось выдать себя за нового президента Ангарска. Ты ведь знаешь Шутемкова, что в Красноярской зоне генералит? Мы с ним встретились, ну и... А потом он затащил нас в Империю, чтобы познакомить с императором. Решил выслужиться, ты же его знаешь. Вроде как приобрел для Империи новых союзников в нейтральных территориях... Ну, ты понимаешь, — подмигивает осторожно, улыбаясь заискивающе. Всё-таки добился он своего. Загорелись глазки у Тяпкина. Строит он нам ласковую улыбочку — и прямо сюсюкать начинает. — Так Шутемков уверен, что ты президент Ангарска? — говорит. — И относится к тебе соответствующе? Так, что ли, Олег Львович? — Все верно, Петр Петрович, — Линский улыбается посмелее. — Так что, мир? — О чем речь, Олег Львович! — Тяпкин во все тридцать два зуба скалится. — Я же, ты не поверишь, уж пожалел, что всё между нами так получилось. Ты же мне как сын, сучья твоя мать, я же тебя тянул, заразу, себе на смену готовил! А ты, сукин кот, такое отчудачил... Поперек батьки... Испереживался за тебя весь! Думал, погиб ты, уж поминки хотел справлять. В конторе нашей без тебя всё посыпалось... Ценный ты кадр, оказывается, даже заменить некем... А ты в Москве прохлаждаешься, мать твою так! Живой, зараза! Ну, уж вернешься, три шкуры с тебя сдеру, с суки! Хотя нет, потом формальности, всё потом. Сначала у себя в конторе порядок наводить будешь, пока всё не развалилось... И вдруг по лбу себя лупит, будто что-то важное вспомнил. — Слушай, Олег Львович! — говорит. — Совсем забыл! У меня тут... Всё без тебя рассыпается! Слушай, радируй мне через часочек, а? Сможешь? — Конечно! — Линский ему радостно отвечает. — Через час, Петр Петрович, да? Ну, до связи... господин президент! Тяпкин уже связь обрывает. — Теперь объяснись-ка, папаша... — говорю с угрозой. Кулаки так и чешутся. Как же он нам про любовь к городу заливал, сволочь подхалимская! — Теперь, — Линский говорит, — быстро за Анной и к торговцам! И к флаеру бежит быстрее. ·· Едва во флаер уселись, Линский как сумасшедший погнал. Забрался под самый потолок — и ползвука выжимает. Это внутри городских-то туннелей! На экранах все в сплошную полосу слилось, только на автопилот и остается надеяться. А я ни фига не понимаю. Что-то не похож он на виноватого... Да и если бы обмануть нас хотел, зачем бы на разговор с Тяпкиным потянул?.. Переговорил бы втихаря... Да и... Нет, ни фига не понимаю! Но только я собрался Линскому допрос учинить — Дымок меня впереди меня. — Олег Львович! — требует. — Зачем вы предложили Тяпкину примирение? — Все просто, Дима, — Линский говорит. — Все связи Тяпкина с Империей через Шутемкова. Сейчас Тяпкин свяжется с генералом и объяснит ему, что мы не те, за кого себя выдаем. Вот блин... Получается, играл Линский? И уверен, что Тяпкин тоже играл? Вовсе не собирается он Линского с распростертыми объятьями встречать, и папаша наш новообретенный на это и не рассчитывал?.. Но даже если всё так... — Подождите! — говорю. — Но Шутемков тут же натравит на нас исбистов! Или сам со своими ребятами за нас возьмется! Он ведь ради нашего флаеры своим андроидом пожертвовал! А Евочку эту он натурально любит, старый извращенец! — Вы правы, Серж, — Линский говорит невозмутимо. — Но на это и был весь расчет. — Как расчет! — возмущаюсь. — То вы опасаетесь, что нас раскроют, то сами к этому всё подталкиваете! — Сейчас ситуация изменилась, Серж, — Линский говорит. — Теперь нам это нужно. Едва Шутемков узнает, что я... не совсем президент Ангарска, он поймет, что мог просто отобрать наш флаер, не опасаясь испортить отношения Империи с Ангарском. Будет рвать и метать. Попытается найти нас, чтобы поквитаться. А когда узнает, что мы отбыли вместе с торговцами, погонится за нами. Тут до меня дошло. Вот о чем Линский думал, когда Дымка просил у Евы старую программу оставить! Не только для того, чтобы принца запутать... — Так вы, — говорю, — затем и оставили у Евы старую программу, чтобы Шутемкова по полной программе подставить? Когда принц вместо Анны Еву найдет, а в памяти у неё то, что она своим хозяином генерала считает, — ясно, он тут же к генералу понесется. Какие-то сомнения у принца ещё будут — не полный же генерал кретин, чтобы устроить похищение и так тупо подставиться! — но эти сомнения ещё надо будет закрепить. А генерал вместо того, чтобы оправдываться, в это время рванет из столицы. За нами рванет — только принц-то этого знать не будет. И никаких сомнений, кто похитил Анну, у него не останется. — Не подставить Шутемкова, а помочь нашему городу, — Линский твердо поправляет. — Принц погонится за генералом, а когда настигнет его, оба будут взведены до предела... Надеюсь, для генерала эта встреча с принцем окажется последней. — Подождите, Олег Львович, — Дымок влезает. — В таком случае, вам следовало говорить с Тяпкиным совершенно по-другому! Вы должны были оскорбить его, чтобы он немедленно связался с Шутемковым и уговорил его убить нас. А вы пытались с ним договориться! А вдруг Тяпкин решит, что ему выгоднее помириться с вами, и он ничего не сообщит генералу? — Вот, Дима, — Линский головой кивает, словно Дымок все его самые худшие опасения оправдал. — Это как раз то, о чем я вам говорил. Именно поэтому я и просил вас не вмешиваться в разговор. Вы не знаете Тяпкина, и у вас вообще очень мало опыта в подобных делах. Хохлится Дымок обиженно. Обидно братишке, что Линский лучше него в ситуации разбирается. У интелов это самое обычное дело, идеи и красивые решения к их первооткрывателям ревновать. — Любой опыт сводится к фактам и логике, Олег Львович, — говорит задиристо. — Может быть, я и не знаю всех фактов. Но я всё пойму, если вы хотя бы намекнете! Усмехается Линский, по плечу Дымка теребит успокаивающе. — Не сердитесь, Дима, вы правы, — говорит примирительно. — Всё дело в том, что Тяпкин меня очень не любит. И мириться не станет ни за что. Особенно после того, как я пошел против него и победил его на выборах. Он опытный интриган, и обязательно постарается меня добить или использовать. Но если бы я попытался оскорбить его, Тяпкин бы мгновенно сообразил, что я специально пытаюсь разозлить его и спровоцировать на какой-то поступок. И очень крепко задумался бы, прежде чем выходить на связь с Шутемковым. И быстро бы понял, какой именно реакции я от него добивался. И ни за что бы не стал немедленно связываться с Шутемковым, при всей своей нелюбви ко мне. Нет, — головой мотает. — Так откровенно провоцировать его было нельзя, Дима. Заливается Дымок краской. — Спасибо, Олег Львович, я все понял, — говорит смущенно. Даже глаза опустил. И видно, хочется ему за свой промах реабилитироваться. Не зря же у него ай-кью за ста шестьдесят на целых двадцать пунктов зашкаливает? Да и вообще... Ну и давай бубнить скороговоркой, пока Линский совсем в кашу всё разжевать не успел: — Поэтому вы сделали все наоборот. Предложили ему мир, чтобы он почувствовал себя хозяином положения. Это притупит его осторожность, он решит, что все козыри у него, и захочет окончательно разобраться с вами. И тогда он свяжется с Шутемковым, чтобы руками генерала вывести вас из игры... Это и есть то срочное дело, о котором он так неожиданно вспомнил? — А вы способный ученик, Дима, — Линский усмехается. ·· Но вальяжным он недолго пробыл. Только до гостиницы его и хватило. А как Анну увидел, чуть удар его не хватил. Анна новую одежду примерила. Формально это комбинезон. Формально — оно конечно, вот только материал... Такой тонкий, что кроме цвета ничего не скрывает. От щиколоток до шеи Анна вся переливается — это на тончайший пластик разные голограммы напылены, но при обычном свете они в одну сплошную радужку сливаются. И скрывает тело такой комбинезон тоже только формально. А по ощущениям... словно Анна обнаженная в волнах света купается... Но пока Линский слова подбирал, Анна над ним уже сжалилась. Вздыхает притворно и темный плащ на себя набрасывает. На голову капюшон накидывает, черные очки в пол-лица надевает — и только серебристые каблучки да алые губки с выбившимся золотистым локоном и остались. Всё остальное под черным скрылось. — Однако... — Линский бормочет. — Ну и чувство юмора у вас, Анна... А Анна на него уже не смотрит. Ко мне подходит, очки снимает и мне в глаза заглядывает. — Серж, — шепчет тихо, — я должна сказать тебе одну вещь. Это очень важно. За руку берет меня нежно и в другую комнату вести собирается. Я бы, конечно, лучше всякого щенка за ней побежал — но тут Линский на другой руке у меня виснет. — Серж, Анна! — окликает требовательно. — У нас нет времени! Через четверть часа торговцы уходят из города. ·· На этот раз мы не в сектор торговцев, а сразу к туннелю. На стоянке уже торговцы суетятся. В рейд идут семь "Гарпий" и один большегруз. "Журавль" двадцать второй модели: длинный, метров тридцать, и нос, словно у самолета. На шести гравах. Теоретически такой "Журавлик" побольше крупного танкера взять может — да только по объему в него столько не влезет, конечно. Стокер нас уже ждет. Сажает Линский наш внутригородской флаер прямо возле него. Вылезаем мы из флаера — и Стокер в лице меняется. — Это... это... — на Анну пальцем показывает. Не верится ему, что это и есть наш андроид. И правильно ему не верится. А у меня это из головы как-то вылетело на радостях... Делать что-то надо — но что? Скажу Стокеру, что это Ева Шутемкова — всё испорчу. Знаю, не получится у меня Стокера обмануть, мигом он меня расколет. А вот Дымок быстро нашелся. — Что? — над Стокером ухмыляется. — Вылитая невеста принца, не правда ли? Не прошли для него даром уроки Линского, видно. Попрактиковаться братишка решил? И удачно. Сбил он Стокера с толку. — Так это андроид? — Стокер говорит недоверчиво. — Нет, — Дымок ему весело скалится. — Конечно же, это Анна, невеста принца! Серж её похитил, и теперь мы хотим бежать из города. Долго думали, но не нашли ничего лучше, чем бежать вместе с вами. Ведь таможенники в туннеле вас не проверяют? Император предоставил вам такое право, не так ли? Еле я удержался, чтобы Дымку в ухо не дать! Перегнет ведь палку! Но сработало. Насупился Стокер, голову склоняет набок... — Мы привозили такого андроида одному здешнему генералу, — говорит задумчиво. — Но принц запретил делать точную копию, и полного сходства не было. Прямо ума не приложу, как вам удалось так его доработать! Прямо невеста принца, а не андроид! И двигается как... Черт возьми! Сам себе решил доказать, что перед ним не Анна, а андроид?.. А Дымок ухмыляется. И не придерешься, есть у братишки повод: всё верно он рассчитал. Теперь не мы Стокера, а сам Стокер нас будет убеждать, что наша Анна — это андроид Шутемкова! Осматривает Стокер Анну недоверчиво, даже обойти пытается, чтобы сбоку рассмотреть. Но Анна невольно отступает и поворачивается, чтобы к нему лицом оставаться. Не знает она ещё, что мы её торговцем за андроида выдали. А Стокер её всё разглядывает да головой качает недоверчиво. — Совершенно невероятная работа мув-дизайнера! — говорит. Сообразила Анна, за кого её Стокер посчитал. Краской заливается. — Святой Эйнштейн! — Стокер восклицает. — Как эмоции имитирует! А Дымок всё лыбится. — Честное слово, это живой человек, господин Стокер! — говорит с издевкой. И ведь как издевается, стервец! И правда у него многослойная, и издевки с потайным дном... ·· Грузимся мы в "Гарпию", и давай Дымок хвост распускать. — Ты совершенно прав, Серж, — заявляет мне с довольной ухмылкой. — Правда способна творить невероятные вещи. — Нет, Дымок, — говорю серьезно. — Это не мои копирайты. Ты меня с нашим папашей путаешь. То, что ты сейчас сделал — это его свищные методы и твоя многослойная правда. Но если уж на то пошло... настоящая правда и не на такое способна, Дымочек! Пожимает Дымок плечами — не верит мне, вроде как. А Линский ухмыляется непонятно. Но тут нам всем не до этик-эстетик стало. В таможенный ангар входим. Пропустят нас таможенники — или проверять будут?.. Императору торговцы нужны, вот он с ними и нежничает. Три городских сектора подарил, неприкосновенностью для таможенников наделил. Даже исбисты к торговцам могут привязаться только после личного разрешения императора. Но если принц уже обнаружил подмену Анны и шум поднял?.. Только бы пронесло! А мы по ангару еле-еле ползем. Наконец-то таможенные площадки начинаются. Таможенники нас мрачными взглядами провожают. Обидно им за державу. Как так, в самом деле: не золотоворотничковые, какие-то торговцы, вообще даже не имперцы — и вдруг без досмотра! Можно ребят понять. Но взгляды — что. На здоровье. Только бы проверять не стали! А площадки уже кончаются, в туннель вползаем. Ух, пронесло... И тут позади нас суматоха начинается! Бегают таможенники, суетятся, кричат что-то, руками машут — и флаеры торговцев впереди нас останавливаются. Совсем. Намертво. — Приехали... — говорю. — Разоблачили нашу Евочку... — Может быть, это не из-за принца, а просто Шутемков слишком быстро узнал, что мы выходим из города вместе с торговцами? — Дымок говорит с надеждой. Ну да, как же! Стали бы из-за генерала такой шум поднимать! Бледнеет Линский. И Анна. Да и я, наверно, просто себя не вижу... Попались мы. В самый последний момент! Нам ведь только туннель пройти осталось! — Может, рванем? — говорю. — Обойдем машины торговцев, и в туннель, и на шесть звуков! Нам бы только из туннеля выбраться! — Не успеем, — Линский головой качает. — Если объявили тревогу, то автоматика не даст нам уйти. Блокирует выход раньше, чем мы успеем подняться по туннелю. И тут из туннеля флаеры сыплются! Один, второй, третий... Целая кавалькада, за два десятка. И все новенькие, чистенькие... Принц это, чтоб его! Не из-за нас таможенники суетились! Принца встречать готовились! Оттого и флаеры торговцев перед нами встали, что его пропускали! Мы-то думали, он уже в городе, а он только вернулся. Ох и отомстил же он нам за похищение Анны, сам того не ведая... ·· Через пару минут уже на поверхность выплываем. Наконец-то из имперской столицы выбрались! Хоть и трех дней тут не пробыли, но мне эта столица уже вот уже где! Может, конечно, это у меня завышенные запросы, как интелы выражаются, и всё такое — но уж какой есть. Не по мне это, когда люди в ошейниках, а в хозяевах отморозки. Так что особой грусти от расставания как-то нет. Да и как тут загрустить, когда Анна рядом? Линский с Дымком на пилотский местах, впереди. А нам с Анной кресла позади достались. Анна от плаща избавляется — и вид на мониторах я замечать перестал. А она ко мне на плечо голову склоняет, прижимается теснее... а комбинезон этот на ней — действительно не толще слоя краски из распылителя... Хорошо, что в кресла в "Гарпии" не как на наших "Скатах", а европейские — большие, мягкие и с высокими спинками... Только через пару минут я взмолился. — Анна, — шепчу, еле от её губ оторвавшись. — Лучше не надо... Я голову теряю, и... Но она только улыбается — и снова меня целует. В глаза заглядывает — и мне на грудь голову опускает, а ловкие пальчики уже пряжку ремня теребят. И ещё ниже ко мне склоняется... Тут я даже шептать перестал. Только губы кусал, чтобы Линского с Дымком не смущать. Глаза закрыл, и лишь пальцы в её шелковых волосах купал... ·· Но всё когда-то кончается. Прихожу я в себя потихоньку. Анна нежными пальчики снова с моей пряжкой возится. Потом голову поднимает, мне в глаза заглядывает. — Так лучше? — губами шевелит беззвучно. — Анна... — шепчу едва слышно. — Я... прости, я тебе все волосы растрепал... Но она только смеется, шпильки из прически выхватывает, головой крутит — и волосы как золотой водопад разлетаются. Прижимаю я её к себе — и приоткрытые губы так и манят. Шаловливый язычок ловлю, на колени к себе её перетаскиваю... Мне тоже хочется её по-настоящему приласкать — да только где же у её комбинезона застежки? Словно цельный... — Анна, — шепчу. — Черт возьми, где же тут застежки... Но она только беззвучным смехом заливается. Ладно, поиграем... Тщательнее её комбинезон обследую... нежно так... с чувством... И тут на пульте тревога воет! ·· Это Шутемков нас настигает. Нашел время, блин... Мы на полутора звуках идем. Гравам, конечно, всё равно — хоть звук, хоть десять. А для корпуса флаера в нижних слоях атмосферы это крейсерская скорость. До Хоккайдо не одна тысяча кмов, ну мы и идем не спеша, чтобы корпуса лишний раз не изнашивать. А вот генерал сейчас не в том настроении, чтобы об износе корпусов тревожиться. На двух с лишним звуках несется! И не один. Ещё дюжина флаеров с ним. Все свои флаеры, что в столице были, собрал, что ли? Тут и рация включается. — Внимание! — голос Стокера из динамиков на пульте несется. — Группа имперских кораблей, немедленно прекратите сближение. Пересечение дистанции в тридцать кмов будет расценено как атака. Открываем огонь без дальнейших предупреждений. Остальные флаеры торговцев скорость сбрасывают. Дымок тут же за штурвалы хватается, нашу "Гарпию" тоже останавливает. Торговцы в боевой порядок выстраиваются. В оборонительный "коготь". В центре неповоротливый "Журавль", юркие "Гарпии" вокруг него и чуть впереди — словно лапа с выпущенными когтями перед ударом. Дымочек наш флаер тоже в "коготь" пристраивает. Только жалкий этот "коготочек" получился — всего-то семь боевых флаеров... А у генерала — двенадцать машин. И не хрупкие европейские "Гарпии", а все кондовые девяностые "Скаты"! А генеральский "Скат" — так вообще бывший наш, на котором мы из Ангарска сбежали, мощнейший сто первый, со всеми наворотами! И все генеральские флаеры ракетами под завязку нагружены. Они-то только с дикими роботами воюют. Это мы на Хоккайдо идем, почти без ракет... Против его группы наш "коготь", да ещё с небоевым большегрузом в центре построения, даже ухмылки не вызывает... И сбрасывать скорость генерал не собирается. Так и несется на нас на двух звуках. — Группа имперских кораблей! — Стокер повторяет. — Вы пересекли границу в шестьдесят кмов. При сближении на тридцать кмов вы будете уничтожены. Генерал в долгу не остается. — Имел я вашу дистанцию в три щели в четыре круга! — орет. — Я тебе открою огонь, торгаш недоделанный! Лучше быстро выгрузи их мне и не выделывайся! — Генерал Шутемков, вы пересекли границу в пятьдесят кмов, — Стокер ледяным голосом чеканит. И вдруг — совершенно спокойно, словно на улице случайно столкнулся: — Не понимаю, о ком вы говорите. — О ком?! — генерал из себя выходит. — Об этих недоносках из нейтральных территорий! Эти... — Простите, генерал, — Стокер его обрывает, — вы имеете в виду господина Линского и его сыновей? — Я их ещё не имею, но обязательно поимею! — генерал рычит. — Всех троих так отымею, что ходить не смогут! На каком они флаере?! Сгружай их мне, и катись на свой Хоккайдо! Анна как мел бледнеет. Дымок с Линским тоже не лучше выглядят, наверно, просто за спинками кресел их лиц не видно. Да и сам я... Не смогут торговцы бой с генералом принять! Это же чистое самоубийство для них. И нас не защитят, и сами погибнут... блефует Стокер. И долго блефовать не сможет — генерал к нам на двух звуках мчится и тормозить не собирается. Но пока держится. — Вы пересекли дистанцию в сорок кмов, — чеканит холодно. И вдруг — снова без всякого перехода, совсем скучным голосом: — Сожалею, но ничем не могу вам помочь, генерал Шутемков. До завершения рейда они наши партнеры. Ваше предложение совершенно нелепо. При всем нашем уважении к вам, мы вынуждены его отвергнуть. А дистанция между нами и генералом на глазах тает... На что Стокер надеется? Что Шутемков императорского гнева испугается? Император отношениями с торговцами дорожит, и если генерал их испортит... Только не похоже, чтобы генерала это пугало. Анна ко мне теснее прижимается. Страшно. Мне тоже. Сейчас генерал тридцать кмов разменяет — и сразу станет ясно, что Стокер блефовал. А уж что генерал после этого с нами сделает... Секунда, ещё одна — и полтора километра испарились. Дистанция меньше тридцати двух кмов уже. — Последнее предупреждение, — Стокер повторяет ледяным голосом. Неужели не блефует?! Неужели торговцы в самом деле нас выдавать не будут, и даже драться за нас готовы, хоть у них ни полшанса?.. От генеральского "Ската" до ближайшего флаера торговцев уже меньше тридцати одного кма... И тут генерал шипит что-то своим ребятам. Все его двенадцать флаеров словно в невидимую стену влетели — разом встали. На тридцати кмах с жалкими метрами. Линский впереди сопит облегченно, Анна облегченно вздыхает. Я и сам от волнения дыхание задержал — только теперь заметил. — Слушай, Стокер! — генерал шипит. — Ты чего, а? На неприятности нарываешься? Отдай мне этих нейтральных! Испугался генерал... Не рискнул требование торговцев нарушить. Может, не блефовал Стокер? В самом бы деле начали бой торговцы?.. Но хоть и благодарен я им до щенячьего повизгиванья — а не время сейчас для этого. К передним креслам пригибаюсь: — Что-то не так вы рассчитали, папаша! Где ваш принц? — Спокойно, Серж, — Линский говорит. Только голос у него вовсе не спокойный. По клавишам на пульте пробегается, гарнитуру на голову нацепляет. — Привет, Герман, — говорит в микрофон. — Это я, Линский. Что-то не так? — Ты ещё издеваешься, курва нейтральная?! — Шутемков ревет. Динамики на пульте от перегрузки аж резонируют. — Я же всё знаю! Только что с Тяпкиным говорил! — Допустим, Герман, — Линский говорит лилейным голосочком. — И что же дальше? Ангельский голосочек у Линского оттого прорезался, что гравидетекторы ещё одну группу флаеров засекли. Вслед за Шутемковым нас ещё четыре флаера догоняют. И кто бы там ни был, но настроение у них тоже не самое умиротворенное — на трех звуках флаеры несутся! — Я тебя чем-то обидел, Герман? — Линский говорит кротко. Генерал от избытка чувств натурально рычать начинает. — Обидел?! Да ты моего андроида увел!!! — Увез, — Линский говорит нежно. — Но мы честно обменяли его на наш флаер, Герман, и инициировал обмен именно ты, разве не так? Если кто-то и может обижаться на нечестную сделку, то только мы. Новенький сто первый "Скат" за протертого андроида, это... — Как... как ты назвал мою Евочку?! — Шутемков рычит. — Верни мне моего андроида, сволочь! — Он был твоим, — говорит мягко-мягко — ну прямо-таки капризную неженку успокаивает! — А сейчас он наш. Взамен ты получил "Скат", и мы не навязывали тебе этот обмен. Ну и выдержка у Линского! Он ведь не просто время тянет, пока принц поближе подлетит. Он ещё генерала раззадоривает! Совсем до белого каления решил довести. — Стокер!!! — Шутемков ревет. — Отдай их мне!!! Но Стокеру уже не до Шутемкова. — Группа имперских кораблей, прекратите сближение, — снова начинает ледяным голосом. — При пересечении границы в тридцати кмов вы будете уничтожены. Ну вот, началось... Даже Линский затих. Он свое дело сделал. Все ловушки расставлены. Время жатвы. В эфир принц выходит. — Заткнись, Стокер! — не меньше генерала от ярости заходится. — Шутемков! Ты меня слышишь? — Да, принц! Слышу! — Шутемков огрызается. Не знает он ещё, что у принца невесту похитили. И того, что на её месте его Евочка оказалась, тоже не знает. — При всем уважении, вашество, — говорит раздраженно, — сейчас не до вас! Я занят! На пару секунд в эфире совсем тихо стало. Не ожидал принц от Шутемкова такой наглости. Он же вместо любимой Анны нашел андроида, в реестре которого хозяином Шутемков числится. И выводы быстро сделал... И вот догоняет похитителя — а тот вместо мольбы о пощаде как от назойливой мухи он него отмахивается! Да ещё титулы в издевки сокращает! — Что? — принц говорит очень тихо. — Что ты сказал? — Прошу прощения, ваше высочество, — Шутемков цедит зло, — но сейчас я действительно занят! Я должен получить обратно свое имущество! Поговорим позже, ваше высочество! Снова принц на пару секунд вырубился. — Ты, генерал!!! — вдруг криком взрывается. — Это я должен получить обратно свою невесту! И она у тебя! Где Анна?! Что ты с ней сделал?! — Анна? — Шутемков повторяет тупо. — Какая ещё, пилить её натрое, Анна? — Ах ты сволочь плебейская!!! — у принца даже голос срывается. — Ты похитил мою невесту! Два часа назад ты подменил её своим андроидом! Где Анна?! Я хочу услышать, что она скажет! Пусть говорит! — Пр-ринц... — Шутемков шипит, еле сдерживаясь. — Мой андроид сейчас на флаере торговцев! — Ты... — принц от ярости задыхается. — Ты... Твой андроид у меня!!! Отдай Анну! Эта похотливая дрянь сама помогла устроить похищение?! Дай мне её! Сейчас же! Отдай её!!! — Какая Анна?! — Шутемков тоже на крик срывается. — Свихнулся, как твой папаша?! Отвали, сосунок! Я должен вернуть своего андроида, и он сейчас у торговцев! Не лезь ко мне! Не лезь ко мне сейчас!!! Принц от такого даже дара связной речи лишился. Кричит что-то в ответ, прямо захлебывается от ярости — но только и разобрать, что "ублюдок", "иркутская шваль" и "в куски!" Но ребята принца своего хозяина поняли. И все четыре флаера прямо с ходу, даже не перестраиваясь, на группу Шутемкова в атаку заходят! И давай ракеты веерами сыпать! — Твою мать! — Шутемков кричит ошалело. — Совсем спятил, придурок?! Привыкли ребята принца к своей безнаказанности, вот и атаковали генерала по первому приказу принца. Да только зря. Крутые-то они, видно, только под землей, пока в городе станнерами размахивают. А в воздушном бою — словно первый раз. Совершенно бездарно генерала атаковали! Сразу по полбоезапаса, да издали, да с одной стороны — даже в цепь не развернулись! Кто же так делает! Для ребят генерала это детские шалости. Разбиваются они на пары и спокойно от всех ракет уходят. И тут же сами по паре легких ракет с химбоеголовками по флаерам принца выбрасывают. Флаеры у принца — все "Драконы", не хуже сто первых "Скатов". И гравы и корпус у них такие, что на доли секунды и десять звуков могут брать. Но вместо того, чтобы ракеты поближе подпустить, а потом резким финтом их обмануть, как тореадор разогнавшегося быка, — вместо этого все флаеры принца прочь ломанулись! Это от легких-то ракет! Тупо прочь! Да ещё все в одну сторону! От ракет-то они ушли, конечно — у легких ракет химтоплива всего-то на полминуты, если на предельной скорости цель атаковать. Но пока принц от этих ракет на четырех звуках улепетывал, ребята генерала на пяти звуках его с боков обойти успели — и в сферу взяли. Принцу бы в себя прийти, успокоиться и прощения у Шутемкова просить — а он вместо этого своим ребятам снова атаковать приказывает! Ну и хлопнули они остатки боезапаса... Только кто же так делает, когда вражескими флаерами окружен? Только самоубийцы. Дают ребята генерала ответный залп из тяжелых ракет — и прочь на шести звуках! От ракет принца генеральские флаеры ушли. А вот принцу от атаки Шутемкова деваться некуда. Из сферы только один выход — в плен. Если возьмут, конечно. Запрыгали флаеры принца в разные стороны — но из сферы-то не вырваться. Ракеты на них со всех сторон идут. Сфера мгновенно сжимается. Самый резвый флаер между ракетами рвануть решил — и тут все ракеты разом взрываются! Всё в ослепительном свете тонет. Словно тысячи солнц в одном месте вспыхнули! В один миг столько тяжелых ракет взорвалось, что в сумме за десяток мегатонн перевалило! Воздух на несколько кмов в огромный плазменный шар превратился. Мониторы всех внешних камер, кроме гравидитектора, тут же вырубились, чтобы не выгореть. Мы от эпицентра в сорока кмах висели, но корпус всё равно мгновенно раскалился. Индикатор быстрых нейтронов тревогу выдает, гамма-детектор на секунду вообще зашкалило. А уж какая взрывная волна на нас идет! Флаеры торговцев и мы вместе с ними прочь, да на пяти звуках! Только через сотню кмов скорость сбросили — но даже там нас взрывной волной накрыло. Хорошо, ослабла она уже, выдержал корпус. Дымок с Линским сопят тревожно, Анна ко мне теснее жмется. Что теперь будет?.. Даже не во взрыве дело. Облучится-то мы облучились, но не смертельно — всё-таки боевой флаер наша "Гарпия". Тут и фазовые ловушки для быстрых нейтронов, и нелинейные расщепители для гамма-фотонов — большую часть радиации они на себя взяли, а от бета-частиц корпус вообще начисто защищает. Но... Линский-то рассчитывал, что это принц Шутемкова уничтожит! А получилось наоборот. Шутемков с принцем разделался. Как это императору понравится? — Что теперь будет... — Дымок бормочет. Но и на императоре наши проблемы не кончаются. Ещё больше меня другое занимает. Пока мы от взрывной волны уходили, Линский у Дымка штурвалы перехватил. И как-то так получилось, что наш флаер в стороне от остальных флаеров торговцев оказался... Не совсем за торговцами Линский наш флаер вел. И теперь между нами и торговцами почти двадцать кмов. И сдается мне, не случайно. Перегибаюсь я через спинки кресел, чтоб лицо его видеть. — Нет, папаша! — говорю. — Так не пойдет. Обратно к торговцам давайте. — Серж! — Линский говорит раздраженно. — Неужели вы не понимаете? Если бы погиб Шутемков, ничего страшного торговцам не грозило бы. Тогда бы они ещё могли простить нам обман. Но принц — не какой-то генерал! И в его смерти император будет винить торговцев! Понимаете, Серж? А в городе остались сотни торговцев, их семьи... И император может использовать их как заложников. И теперь торговцы нас не простят! Нам нельзя приближаться к ним! Они попытаются поймать нас и отвезти обратно к императору, чтобы оправдаться за смерть принца! Прав он — да не совсем. — Нет, — говорю. — Поворачивайте обратно к торговцам. Линский снова что-то говорить начинает — но мне до его аргументов дела нет. — Нет, — обрываю его твердо. По-настоящему твердо. Вздрагивает Линский. На меня смотрит внимательно. Потом на Дымка косится. Дымок на нас во все глаза смотрит. Побледнел весь, даже губы дрожат. — Серж прав, — говорит едва слышно. — Торговцы могли выдать нас Шутемкову. Но они этого не сделали. Линский от его слов словно осунулся. — Кажется, вы переоцениваете хорошие качества торговцев... — бормочет. Но флаер к торговцам повернул. ·· Сели мы на берегу реки. После взрыва торговцы в эфире ни слова не проронили. Просто флаер Стокера пошел вниз, и все остальные за ним. Мы тоже. Сели мы последними. Несколько торговцев из своих флаеров уже вылезли — но к нам подходить не спешат. Подставили мы торговцев, словно специально старались... Как им теперь убедить императора, что в смерти принца они не виноваты? И как нам убедить торговцев, что мы не хотели ни смерти принца, ни их подставить? — Это все из-за меня, Серж... — Анна шепчет убито. — Не надо, — я ее обрываю. Не грубо, но твердо. Зато обнимаю крепко. Торговцы на нас издали смотрит — но не говорят ничего. Линский с Дымком у меня за спиной стоят, к торговцам идти тоже не рвутся. Анна ко мне прижимается. — Пойдем, — шепчу ей. Прижимается она ко мне ещё плотнее, но идет. За нами и Линский с Дымком бредут. Под ногами камни скрипят, на душе кошки скребут. Здорово мы с торговцами за их помощь расплатились... Стокер вперед выступает. — Замечательно, господа, — говорит холодно. — С проверкой покончено. Никаких сомнений не осталось. С нами на Хоккайдо вы не пойдете. Убирайтесь. — Куда? — Линский говорит хмуро. — Пешком мы далеко не уйдем. — Берите флаер и убирайтесь, куда хотите. Потом мы его заберем. Если вы не обманите нас ещё раз. — Подождите, — говорю. — А в чем дело? Линский и Дымок на меня удивленно косятся. Стокер с торговцами и вовсе оторопел. Но мне в самом деле одну вещь выяснить нужно. Очень нужно! — Не понимаете? — Стокер зло усмехается. — Не совсем, — говорю честно. — Почему мы не прошли вашу проверку? Кажется, начал я понимать, что это за проверка... Хотел Стокер мне что-то грубое сказать — но сдержался. — Хорошо, — говорит медленно, с трудом сдерживаясь. — Я вам объясню. Главное для торговца — не сила и не реакция, даже не ум. Всё это необходимо, но не достаточно. Самое главное — чувство партнерства. Торговец должен быть ответственным. Все, кто идут в рейд, должны быть уверены друг в друге. Абсолютно уверены. Знать, что любой из партнеров без раздумий придет тебе на помощь, даже рискуя собственной жизнью. — Даже в безвыходной ситуации? — Линский щурится скептически. Торговцы за спиной Стокера ухмыляются презрительно. — Вы не понимаете, — Стокер говорит мрачно. — Ответственность — это не только готовность рисковать своей жизнью ради партнера. Это лишь половина. Торговцы действительно дорожат жизнями своих партнеров по рейду. И поэтому не ввязываются в авантюры и не вляпываются в безвыходные ситуации. И каждый знает, что и его партнеры не станут рисковать понапрасну. И поэтому без раздумий бросится им на помощь, когда это потребуется. — А если торговец всё же попадет в безвыходную ситуацию? — Линский не сдается. — Вот видите... — Стокер усмехается презрительно. — Вы не понимаете. В критический момент невозможно разобрать, безвыходная ли ситуация, или партнера всё-таки можно спасти. Надо действовать немедленно и без раздумий. А вот когда торговец теряет веру в осторожность своих партнеров и начинает задумываться, прежде чем броситься им на помощь, — вот тогда он теряет драгоценные доли секунды, и ситуация действительно может стать безвыходной. А на Хоккайдо очень часто именно доли секунды всё и решают. И без чувства ответственности там не выжить. Линский глаза отводит. — Не знаю, как ещё это можно объяснить, — Стокер говорит. — Если вы не почувствовали этого до сих пор, то уже никогда не почувствуете. Именно поэтому не все торговцы ходят в рейды. Только малая часть тех, кто рождается в семьях торговцев, становятся настоящими торговцами. — И вы считаете, — говорю с вызовом, — что у нас нет этого — ответственности? Смотрит на меня Стокер пристально. Остальные торговцы тоже скалиться перестали. Они ложь чувствуют — лучше детектора лжи. Но сейчас я им врать не собираюсь. И вовсе не потому не собираюсь, что знаю, что торговцы ложь мгновенно раскусят. Вовсе не поэтому. — Да, мы вас обманули, — говорю честно, но глаз не отвожу. И даже не хочется мне глаз отводить. — Но тогда мы ещё не были членами вашего рейда. Мы спасали свои жизни, спасали Анну. Мы не хотели вас подставить. Мы рассчитывали, что всё будет иначе. Ничего не отвечают торговцы. Но слушают внимательно. — Если бы мы бросили Анну в Империи и бежали одни — неужели мы больше годились бы вам в партнеры по рейду? — пожимаю плечами. — Если это так, тогда уже я не смогу считать вас своими партнерами и безоглядно полагаться на вас. Да, тогда я в самом деле задумаюсь, прежде чем рисковать жизнью ради вас... Долго на меня Стокер смотрел. Потом отворачивается. С остальными торговцами переглядывается. Долго, и всё совершенно молча. Не знаю, что им эти переглядывания дают. Неужели можно друг друга совсем без слов понять? Но они ничего не говорят, только в глаза друг другу смотрят. А потом Стокер снова к нам поворачивается. И что-то в нем уже изменилось. Неуловимо — но изменилось. Снова на меня смотрит — внимательно, в глаза, ещё глубже... — Вы уверены, что сможете нести ответственность за наши жизни? — говорит очень тихо. Не знаю, что он хотел от меня услышать. Я хотел сказать, что уверен. Ох, как хотел! И вопрос к этому подталкивал, и сам я действительно так чувствовал! Ведь они готовы были простить нас после такого! На меня такая волна благодарности и признательности нахлынула... и бороться с ней нелегко было. В тот момент я знал, что могу нести ответственность за их жизни. Но... Но ведь не это главное. Не только моя уверенность важна. Если я всё понял правильно, главное в другом: сможем ли мы полностью положиться друг на друга. Они — на меня, я — на них. И если это главное, то тогда не только мне решать, смогу ли я нести ответственность за их жизни. Они тоже должны быть во мне уверены. И знать, что я всё это понимаю... — Вам решать, — сказал я. ·· Потом, уже гораздо позже, Дымок откопал в архиве императора, что это у торговцев такой ритуал. Когда новичка принимают в первый рейд, этот вопрос — последняя формальность. Его задает ведущий рейда с согласия и от имени всех рейдеров. Ответ новичка — тоже часть ритуала, и ответить нужно правильно. К словам торговцы, конечно, не придираются, главное смысл. Но есть канонический вариант... Конечно, я обо всем этом не то, что не знал — даже не догадывался. И уж тем более про канонический ответ не знал. Но... Я был прав. Правда действительно может многое. 13. Хоккайдо. Шутемков нас не преследовал. В чувство пришел, видно, сообразил, что наделал — и уже не до андроида стало. За убийство принца император его по головке не погладит. А сбежать из Империи Шутемков не может — императорский ошейник на нем. Если сбежит, только до конца суток и жилец... Ну вот он и рванул скорее в Москву, оправдываться и грехи замаливать. А мы дальше на восток двинулись и на рассвете к океану вышли. "Гарпии" разрабатывали в Европе, ещё до Конфликта. Двигатели и корпус у них не ахти, если с нашими "Скатами" сравнивать — зато кресла комфортные. Лучше даже чем в нашем сто первом. Но на полутора звуках почти треть экватора отмахать — хоть в каких креслах мало не покажется! Руки-ноги всё равно затекли. Так что только к океану вышли — сразу же на берег плюхаемся, и все из флаеров высыпают. Океан до самого горизонта. Прибой мерно дышит, сырой воздух ноздри щекочет йодным запахом. А из-за океана солнце встает — до чего красиво! Анна рядом. Ко мне прижимается, голову на плечо склоняет. Волосы мне щеку щекочут, а пахнет от нее так сладко... Всю жизнь бы так стоял! Но солнце встает быстро. А едва оно от воды оторвалось — с торговцев всю романтику тотчас сдуло. — Ну, Серж? — Стокер по плечу меня хлопает. — Начнем боевое крещёние? Ну да, так уж и боевое крещёние... Как же, знаем! Как затянет сейчас инструктаж на трое суток. Это можно, того нельзя, ходи там, не дыши здесь... Но Стокер на мою кислую физиономию глянул — и ухмыляется. За руку хватает и к своему флаеру тащит. — Лукатин! Хантеров! — двух торговцев окликает. — Прикройте нас с Сержем! И что вы думаете? Те только плечами пожимают и к другому флаеру спокойно идут, словно так и надо! Линский в Империи про Хоккайдо другое рассказывал... Да и сам Стокер раньше другое пел... Плетусь я за ним тупо. Ничего не понимаю. Неужели сразу на Хоккайдо, без всякого инструктажа? Только во флаер, Стокер стартует. И объяснять ничего не собирается. Флаер на ползвуке низко над водой идет, едва волны не задевает. За нами второй флаер над водой скользит. До Хоккайдо не так уж и долго осталось — а Стокер только пальцами по пульту барабанит. — Ye-e, ye-e, ye-e... Space drugging... — на доконфликном что-то напевает. — Ye-e, ye-e, ye-e... Space drugging! В школе я этот доконфликтный не очень-то учил — на фига надо? Так что слов не понимаю, а заводной мотивчик улавливаю. Хороший мотивчик. Но... — Стокер! — начинаю решительно. — Вы, конечно... — Ты. Ты, конечно, — он меня перебивает с усмешкой. — В этом рейде мы партнеры. А когда напарники начинают друг другу выкать, это самое последнее дело. Согласен? Ну, на ты, так на ты. Мне так даже привычнее. Всякие пожалуйста-будьте добры я никогда особенно не любил — только пустая трата времени. — Запросто, — говорю. — Одно меня смущает. Ты меня не переоцениваешь? Я на боевых тренажерах максимум против пары боевых роботов дрался. А если на Хоккайдо их тысячи... — Тысячи! — Стокер ухмыляется. — Если бы, Серж! На Хоккайдо их десятки миллионов! Утешил, нечего сказать... — Тем более. — Это не имеет значения, Серж, — Стокер говорит. — Боевые роботы на Хоккайдо не такие, как везде. И ведут они себя по-другому. Ещё лучше! — Но тогда... — Не спеши, Серж, — Стокер меня останавливает. — Не спеши. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Лишний мандраж — плохой помощник. ·· Скоро на горизонте и Хоккайдо показалось. Ближе подлетаем — и у меня холодок по спине. Вот это — остров?.. Из океана стальная стена вздымается. Высотой — за семь сотен метров, а в стороны тянется — на сколько глаз хватает. — И вот это — остров?.. — говорю оторопело. — Привыкай, Серж, — Стокер усмехается. — Да, это Хоккайдо. Вся поверхность острова — одни гигантские соты из сросшихся воедино зданий. Действительно, стена не сплошная. Через каждые две сотни метров в ней отверстия. И вроде, Стокер наш флаер к одному такому и ведет... Я не особо пугливый, но тут мне не по себе — неужели Стокер прямо внутрь этой махины собирается?! И все мои самые худшие опасения сбываются! Стокер прямо на стену наш флаер ведет — и в одно из этих отверстий ныряет. Туннель. Тянется вперед на черт знает сколько — дальнего конца даже не видно. А вокруг — сплошное сияние. Яркие лампы, на стенах голограммы рекламные мельтешат... Словно и не было Конфликта! Живет город, хоть и без людей уже сотню лет. А стокер флаер останавливает, на пол сажает — и совершенно спокойно наружу выбирается. И что-то не заметно, чтобы он диких роботов опасался... Но точно же знаю — должны они здесь быть! Ладно, деваться некуда. Вылезаю за ним из флаера. — Стокер! — зову. — А если роботы сейчас нападут?.. Сам по сторонам озираюсь. Вдоль туннеля боковых ответвлений — десятки, если не сотни! И если из ближайших сейчас пара боевых роботов вылетит... Мы даже во флаер заскочить не успеем! А Стокер совершенно не дергается. Усмехается, потом оружие достает из флаера, совершенно не спеша. И какое оружие! Я думал, как минимум плазменник или легкий лазер — но куда там! Длинноствольные винтовки, легкий гранатомет... Прикалывается он, что ли? На вшивость меня проверить решил? Заглядываю ему через плечо — нет. Кроме этих винтовок и гранатометов больше ничего. Не прикалывается он. — Стокер?.. — Роботы здесь мелкие, — Стокер говорит. — Защищены плохо, но шустрые. И поголовье у них почти безграничное. Единственный способ от них уйти — это быстро перемещаться. Так что никакого тяжелого оружия. Привыкай. На часы косится — и вдруг усмехается: — Вот, Серж, знакомься! — в глубину туннеля рукой машет, не глядя. И тут же из бокового туннеля робот выныривает, словно отмашки Стокера ждал. Только на обычных диких роботов, которые на континенте людей атакуют, он совсем не похож. Те здоровые, "голиафы" — на двух лапах, под шесть метров высотой. При желании внутри такого "голиафа" человек может разместиться и сам им управлять — а этот совсем мелкий. И по форме — как паук. Только большой паук, в холке под метр. И действительно шустрый! Как из бокового туннеля вынырнул — так сразу к нам, да с какой скоростью! У меня тут же рефлексы включились. Хватаю гранатомет быстрее, на паука навожу. Но Стокер только ухмыляется и ствол моего гранатомета в сторону отводит. — Серж! — говорит укоризненно. — Ну кто же так знакомится? И совершенно не волнуется. А паук уже больше половины пути пробежал, до нас ему каких-то метров восемьдесят. Меня так и подмывает гранатой его срезать! На брюхе у паука что-то подозрительное весит, очень на мелкокалиберный пулемет смахивает... Но Стокер совсем не нервничает. А паук все ближе. И вдруг — замирает. В тридцати метрах от нас остановился и давай что-то пищать. Громко пищит, но слов не понять. А интонация явно угрожающая. Хорошо хоть, не стреляет! На задние лапы встает, двумя передними в воздухе размахивает — и пищит всё громче. — Что с ним? — говорю. — Прогоняет? — Это разведчик, — Стокер шепчет. — Пришел на нас глянуть. Сразу он не нападает. И пока его не атакуют, остальные роботы сюда собираться не будут. — А что он пищит? — А кто знает? — Стокер ухмыляется. — Приветствует нас, наверное. Ну да, конечно... приветствует... Робот всё угрожающее пищит. И вдруг снова приближаться начинает. Одной лапкой на несколько сантиметров переступил, второй... тихонько так, почти незаметно. — Стокер! — шепчу. — Эта жестянка к нам ползет! Но Стокер уже и сам заметил. Вмиг собрался. — А вот теперь — пора, — говорит серьезно. — Целься в тельце. Лапы у него подвижные. Сейчас на нас бросится. И наконец-то гранатомет вскидывает. Ну, меня уговаривать не надо! Тоже в паука целюсь, сам потихоньку за флаер пячусь. Стокер тоже на одном месте не стоит, конечно, обходит флаер с другой стороны. Не понравилось это жестянке. Ещё громче верещит — и на нас бросается! Да с какой скоростью! Лапы как пропеллеры замелькали! Рванулся с места не хуже флаера! Но мы со Стокером его уже в два гранатомета встречаем. И за корпус флаера ныряем быстрее. За флаером взрыв, и стальные ошметки во все стороны, словно фонтан. Ну ещё бы! Пара кумулятивных зарядов, всё-таки! И тут в корпус флаера что-то тяжелое бьется. Неужели от этой заразы ещё что-то осталось после двух кумулятивных?! Выскакиваю из-за флаера, гранатомет вскидываю — нет, не паук. Это его лапы. Так он на нас рванулся резво, что лапы его по инерции даже после взрыва до флаера долетели. Но толком их рассмотреть Стокер не дает. — Уходим, Серж! — во флаер ныряет. И вовремя. Из боковых ответвлений в наш туннель новые пауки лезут. Я быстрее во флаер, Стокер тут же поднимается. А пауков в туннеле уже под два десятка. И времени зря не теряют — сразу же к нам несутся! Но Стокер наш флаер уже наружу из сотов выводит — и на двух звуках прочь. За нами и второй флаер пристраивается. Пока мы внутри были, он возле входа в туннель кружил, с моря нас прикрывал. — Ну, Серж? — Стокер ухмыляется. — Как тебе знакомство? — Да ничего, — скалюсь ему в ответ. — Хороший такой теплый прием. Мне понравилось. Только почему эти пауки по нам не стреляли? — Рад, что тебе понравилось, — Стокер улыбается. — Сейчас на базу прилетим, я тебе всё подробно расскажу о столь гостеприимных хозяевах. Ага... Ну, вот теперь инструктажа точно часов на пять! Но я снова ошибся. Хватило на целый день. ·· База у торговцев под водой. Флаеру-то всё равно — что по воздуху летать, что в воде плавать, разве что крейсерская скорость поменьше. Зато диким роботам расположение базы труднее засечь. Это наземную базу можно одними орбитальными телескопами найти. А под водой электромагнитные волны глохнут, и телескопы с радарами бесполезны. База совсем крошечная. Три десятка комнатушек, пара мастерских да зал собраний, он же столовая. Перекусываем мы наскоро, и понеслось наше обучение уму-разуму... Оказывается, не так уж и наивна теория императора о том, что у диких роботов есть всемогущественный хозяин. Хоккайдо в неё неплохо вписывается. До Конфликта это был громадный мегаполис. На целый остров раскинулся, как одно большое здание, торговцы его сотами называют. Действительно похоже, в этих бетонных сотах до Конфликта сотни миллионов человек жили. Но после Конфликта дикие роботы всех жителей города вырезали. Видно, хозяин их именно с Хоккайдо развлекаться начал — да переборщил. Столько роботов послал на остров, что люди им сопротивляться не смогли. Тут их хозяин, видно, сильно огорчился, что развлечение таким быстротечным оказалось, — и в другую крайность ударился, теперь роботы на Хоккайдо с людьми откровенно играют, словно добрая тетушка с мелкими карапузами. Когда в сотах появляется человек, на встречу выходит только один паук. Долго не нападает, только пищит. Провоцирует, зараза... или дает время подготовиться? Но уж стоит открыть по нему огонь — всё, тут же к этому месту другие пауки спешат. И чем больше людей вошли в соты, тем больше пауков к ним стягивается. Вот и приходится бегать мелкими группами с легким оружием — иначе пауков не перехитрить. Торговцы так и делают. Разбившись на пары, с легким оружием мчатся к ближайшим складам, хватают нужное — и быстрее обратно к флаеру, пока роботы все туннели вокруг не заполонили. Дымок тут же с вопросами пристает. — А почему вы сами не используете роботов? Можно было бы сделать роботов с блестящей реакцией и огромной скоростью передвижения, гораздо совершеннее этих роботов-пауков. Они могли бы эффективнее добывать товары, а вам не пришлось бы рисковать жизнями. — Мы пробовали использовать роботов, — Стокер грустно усмехается. — Но оказалось, что по сравнению с людьми у роботов есть один неисправимый недостаток. — Простите, это какой же? — Дымок недоверчиво щурится. Действительно, чем люди могут быть лучше роботов? Мозгами — ещё туда-сюда, но в ближнем бою, где всё решает тактика и сотые доли секунды, — там роботы однозначно сильнее! — Они не люди, — Стокер говорит. Морщится Дымок, словно полный рот кислоты схватил. — Простите, не понимаю, — говорит подозрительно. — Вы не любите роботов? До такой степени не любите, что согласны гибнуть сами, только бы их не использовать? — Нет, Дмитрий, не в этом дело. Конечно же, мы пробовали использовать роботов. Но из этого ничего не вышло. — Почему? — Дымок искренне удивляется. — Пауки реагируют на роботов иначе, чем на людей, — Стокер говорит. — На нас, людей, пауки реагируют относительно спокойно. Даже огонь по нам открывают не сразу. Вообще такое ощущение, что они стараются брать нас в плен. А вот когда мы посылали в соты роботов, пауки реагировали совсем иначе. Они сразу начинали драться в полную силу. Никаких разведчиков, никакого предупредительного писка. Любых чужих роботов они уничтожают сразу. А в соте этих пауков десятки миллионов, численное превосходство всегда на их стороне. Использовать роботов на Хоккайдо бесполезно. Дымок сначала глазами хлопал изумленно — и вдруг краснеет ужасно. — Ну, конечно же... — бормочет. — Как я сразу не догадался... Всё логично. Это же не просто роботы-убийцы, их хозяин с нами только играет... И пауки ведут себя соответственно. С роботами они расправляются сразу и в полную силу, а с людьми только играют... И вдруг улыбается радостно. — Впрочем, это даже к лучшему, — радостно говорит. Опять поумничать решил? Пижон малолетний... Ну, я-то к нему привык. А вот торговцам его улыбочка не понравилась. Дымку-то что — а они своими жизнями рискуют! — Я хотел сказать, — Дымок быстрее поправляется, — что если это игра, то должен быть способ выиграть — иначе хозяину диких роботов будет неинтересно играть с нами. Значит, способ перехитрить этих пауков должен быть. Нужно лишь отыскать его. Всё просто! — Простите, Дмитрий, — Стокер мрачно усмехается, — но вы чересчур самоуверенный подросток. Вы думаете, мы не искали способы перехитрить пауков? Искали. Искали с самого момента основания нашей гильдии, и искали долго, более полувека. И мы убедились, что такого способа нет. Краснеет Дымок, словно вареный рак. И не понятно, от чего больше — от "подростка" или от "самоуверенного". Оскорбился, что Стокер в его способности не поверил. — Это ни о чем не говорит, — говорит спесиво. Но Стокер только снисходительно усмехается. — Посмотрим, Дмитрий, посмотрим. Фыркнул Дымок обиженно, и в свою комнатушку оскорблено утопал. А мне остаток дня о повадках пауков рассказывали. ·· К вечеру я ужасно вымотался. В смысле, умственно. А вот уснуть... попробуй усни, когда в соседнем бетонном гробу Анна лежит! Минут пять я между этикой и эстетикой выбирал. А потом остатки вежливости с меня испарились. Выбираюсь в коридор. Комнат Анны как раз соседняя. Но только я к ней — дверь сама открывается. — Анна... С нее тоже всю скромность как ветром сдуло. Вместе с большей частью одежды. — Серж... И за руку меня берет. Обнимаю я её, в комнатку к ней заваливаемся. Но только я поцеловать её собрался — она мне ладошкой рот закрывает. — Серж, я должна сказать тебе что-то очень важное. Мне, конечно, не до слов. Но хочется, чтобы и Анна расслабилась. Напрягся я, инстинкты перебарывая. — Что-то не так? — шепчу хрипло. — Серж... — она бормочет смущенно, глаза пряча. — Прости, но... Тут до меня дошло, что речь вовсе не о любви пойдет. Как-то мне неуютно стало. "Простите" для начала — это всегда настораживает. А в такой ситуации... — Только не бросай меня, Серж! — Анна вдруг глаза вскидывает. — Пожалуйста! Не отвози меня в Иркутск! Да я об этом даже не думал... мигом покраснел. Такой свиньей себя почувствовал... Вовсе я не такой благородный. Слишком хорошо она обо мне думает. — Серж, прошу тебя! У меня там никого нет. Я вовсе не дочь президента. — Анна, я всё знаю. — Нет, Серж. Это не всё. И в глазах у нее такое странное выражение... Мне совсем уж нехорошо. Если такие прелюдии, что же дальше-то будет?.. — Анна, успокойся, — шепчу. — Я бы хотел тебя бросить — не смогу. Анна, я тебя... Но она опять пальчиками мне рот закрывает. — Не надо, Серж, — говорит поспешно. Очень серьезно. Глаза от волнения — словно темные омуты за голубыми льдинками. — Подожди, — просит. — Сначала я должна тебе всё рассказать... И вздыхает убито. И глаза опускает. — Я не человек, Серж, — выдыхает едва слышно. — Прости... От таких слов я, понятно, не то, что в осадок выпал — совсем никакой стал! Как это — не человек?.. Неужели тоже андроид?.. Но она же не три центнера весит! На коленях у меня во флаеры сидела, совсем легкая она! Вот только... Не только боевые андроиды бывают. Не обязательно из стали, могут быть и из легкого пластика. Анна совсем лицо прячет. — Прости, Серж, — говорит глухо. — Я не человек. У меня модифицированные хромосомы... Тут уж я на пару секунд вообще связно соображать перестал. В голове — полная каша. Надо же — с модифицированным геномом! Анна лицо поднимает, мне в глаза тревожно заглядывает. А я с отпавшей челюстью стою. У Анны на глаза слезы наворачиваются, на лице — мука. — Серж, не бросай меня! — шепчет. — Я не человек, но всё, что ты скажешь, сделаю! Пожалуйста, не бросай! Я тебя люблю... — и рыдает, пальцы ломая... Только она меня совсем не так поняла. Не знаю, как у них в Иркутске, а в нашем Ангарске детей в пробирках не разводили. Но какая разница, из пробирки она или из живота? Набор её генов искусственно сформирован — ну и что? Я наоборот — обрадовался, когда про модифицированные гены услышал! Я же испугался сначала, что она андроид! А теперь обрадовался: она все-таки человек! Просто не рассчитан я на такие психологические перепады. Я же в неё до последнего нейрона влюбился... Вот и не сразу в себя пришел. — Анна, милая... — шепчу. Обнимаю её крепче, лицом в её волосы зарываюсь. — Серж, не бросай меня... — Не шути так со мной больше, — говорю. Вырывается она из объятий. Отстраняется от меня. Глаза — как черные льдинки, словно и не голубые вовсе... — Это не шутка, Серж, — говорит дрожащим голосом. — Я действительно с модифицированными хромосомами. — Анна, милая, да понял я это! Но никогда больше не шути со мной так! Никогда не говори, что ты не человек. Никогда. Тут уже она ничего не понимает. — Но у нас в Иркутске, — бормочет удивленно, — модификантов не считают за полноценных людей... — Ну и дураки! — говорю честно. — Какая разница, как ты появилась на свет? Разве без родителей ты не можешь быть человеком? Мы с Дымком, между прочим, нашу мамашу тоже не очень помним. А папаш так и вовсе не видели. Анна в полном замешательстве. Словно и рада — да никак до конца поверить не может. — По мне, — осторожно улыбаюсь, — так это даже хорошо, что у тебя хромосомы искусственно сформированные. Ты... ты такая... Я когда на тебя смотрю, у меня все мысли путаются... Анна, я тебя люблю... Она ещё моргает удивленно — но уже по инерции. Улыбка появилась. Сначала несмелая, словно что-то спугнуть этой улыбкой боится. А потом — глаза от радости словно вспыхивают! — Серж! — мне на шею бросается. — Серж! Тут уж все высокие материи у меня из головы как ветром выдуло. Она совсем близко... Анна, конечно, тоже почувствовала, что я с эстетики на инстинкты переключился. Вниз мельком косится, снова в глаза заглядывает... — Серж... — шепчет тихо. И на колени опускается... — Нет, Анна, — я её за плечи нежно подхватываю. — Не надо. У нее в глазах опять испуг. — Нет, — я ей шепчу, к себе поднимая. — Не так. Хочу, чтобы твои глаза были близко... И чтобы в них было наслаждение... — Разве его там сейчас нет? — Анна шепчет лукаво. — Мне нужно больше... Чтобы оно выплескивалось... — А вдруг я начну царапаться... — Ну и пусть... Потом разговоры кончились. Не нужны стали. И я увидел, как её глаза переполняло наслаждение. Значит, и мои тоже. ·· "Пауки" перебили на Хоккайдо всех людей, но техника сотов почти не пострадала. Автоматические фабрики продолжают работать, какие-то служебные роботы тоже уцелели, так что живет город, даже продукция на складах обновляется. И среди этих товаров есть такие, которые после Конфликта ни в Империи, ни в Конфедерации не производятся — технологии утеряны, а восстановить их сил не хватает. И людей мало осталось, и с роботами надо воевать постоянно, все силы на войну уходят... За эти товары торговцев и в Империи, и в Конфедерации ценят. Конечно, что-то очень крупное у пауков из-под носа не утащить. Но кое-какие медикаменты и небольшие приборы — можно. Первый день мы с торговцами навещали магазины, расположенные близко к границы сотов. Подлетаем на трех звуках и двух флаерах, один флаер возле стены, над водой остается тылы прикрывать, чтобы дикие роботы нас не окружили и внутри не заперли. Второй флаер внутрь влетает — и дальше всё до секунд выверено. Флаер ещё на пол плюхается, а два торговца из него уже выскакивают. И сразу же рывок по туннелю. За двенадцать секунд надо добежать до нужного склада или магазинчика — прежде, чем первый стальной паучок появится. Один торговец ныряет внутрь магазина, ищет нужный товар. Много не взять, максимум — килограмм пятьдесят. Больше не унести, на торговцах же ещё и легкая боевая броня, а она сама не меньше двух пудов. Пока первый торговец товар ищет, его напарник у входа в магазинчик паука-разведчика встречает. Паук уже тут как тут, но нельзя, чтобы эта жестянка выходы из магазина блокировала. Вот второй торговец и должен остановить её, пока паук слишком близко не подкрался. На всё про всё — чуть больше минуты. А потом паук-разведчик от писка к делу переходит и бросается на того торговца, что у входа в склад остался. Приходится паука расстрелять — и сразу же к этому месту все окрестные пауки стягиваются. Сначала и они только пищат — но уже не минуту, а всего пятнадцать секунд. И за это время надо успеть сделать ноги. Товар за спину — и рывок обратно ко флаеру. На флаере из сотов, и прочь от острова. Но не на материк, а всего на пару десятков кмов. А потом снова к острову. И снова в соты, только с другой стороны... И так целый день. Тяжело, но не очень сложно. Даже не очень опасно, если работать четко и без ошибок. Только через два дня все товары, которые можно было найти в пределах полутора сотен метров от границы сотов, мы подчистили — а список заказов едва за две трети перевалил. ·· На следующий день меняем тактику. На каждую вылазку уже тремя флаерами выходим. Один флаер остается отходы прикрывать, а в туннель сотов уже два флаера втискиваются. Пара торговцев бежит на склад, а вторая пара возле флаеров остается. Ударная пара бежит, пока не упирается в паука-разведчика. Дальше нельзя. Если паука атаковать, он сразу от писка к делу перейдет. Поэтому ударная пара уходит в боковое ответвление и начинает по узким коридорчикам плутать. Пауки постепенно стягиваются к этому месту, но встреч с ними лучше избегать. Так что надо все коридоры наизусть знать, чтобы в любой момент свернуть, но при этом не заплутать. Иначе конец. Добираемся до склада, хватаем нужный товар — и быстрее обратно. Но другим путем — прежним никак не вернуться, пауки буквально на пятки наступают, и все смежные коридоры уже перекрыли, а просто так мимо них не протиснуться. Так что гранаты в ствол — и начинаем заварушку. И вот теперь всё становится серьезно до смерти. Потому что после третьего выстрела пауки тоже огонь открывают. Пулеметы у них на брюхах мелкокалиберные, но ротационные, с четырьмя стволами. Скорострельность о-го-го, а пуль пауки не жалеют. И под очереди лучше не попадаться. Хоть мы и в боевой броне, но и она не от всего спасает. Так что шустренько, как только можем, возвращаемся с товаром обратно к флаерам. А там, в туннеле, в это время тоже не пирожными угощают. Пауки ко флаерам так и лезут, и пара торговцев, что у флаера осталась, отбивается из крупнокалиберных винтовок, пулями из обедненного урана. Дальнобойность у винтовок хорошая, прицелы — ещё лучше. Торговцы снимают пауков издали, ближе чем на две сотни метров не подпускают. На такой дистанции их мелкокалиберные пулеметы не так страшны — плохая у них кучность. От шальных мелкокалиберных пуль с такой дистанции даже обычный кевларовый бронежилет спасет, не то, что боевая броня. Но это если пуль мало. А пауки в туннель так и лезут — и пуль в воздухе столько, словно дождь из раскаленного свинца! И самое обидное, ведь два боевых флаера под рукой! И корпуса из мощнейшей керамики, и крупнокалиберные пулеметы, и ракеты, вплоть до ядерных — но нельзя. Если торговцы попытаются вести огонь из флаера, будет ещё хуже. Для пауков торговцы станут неуязвимы, а это уже будет нечестная игра. И чтобы уровнять шансы, из центра города сюда такие стальные твари полезут... По сравнению с ними "пауки" действительно мелкими паучками покажутся! Вот и приходится из винтовок отбиваться, пока первая пара с товаром обратно возвращается. На меткость да на крепость боевой брони вся надежда. За первый же день по три комплекта брони сменили, на второй четыре. И ещё не все так легко отделались — одному ногу раздробило. Хорошо, он в той паре был, что у флаеров отбивалась. В флаер его забросили, быстро на базу отвезли. А там такая же аппаратура, на которой мне в Империи док Скупцова за пару часов из напрочь разбитой руки новенькую вылепил. Так что к утру он снова в строю был. ·· Но и это ещё только разминка была. По-настоящему трудно стало на следующий день. Вот тогда-то я и проникся по-настоящему, как это важно, чтобы торговцы-напарники друг другу как себе доверяли. Вовсе это не пустые заморочки и не глупые обычаи. Близко к границе сотов только мелкие и несерьезные магазинчика расположены. И в них только разная мелочевка. А все ценные заказы можно найти только в глубине сотов, в крупных магазинах возле заводов, где они и производятся. И добыть эти заказы — вот это и есть настоящая работа. Крупные магазины слишком далеко от границы сотов, чтобы к ним за минуту добежать можно было. Не хватает того времени, пока паук-разведчик предупреждения пропискивает. И пробиваться приходится уже на пути в магазин. Что уж об обратном пути говорить! В каждой вылазке почти все торговцы рейда участвуют, к сотам сразу пять флаеров идут. Сначала внутрь сотов влетает один флаер, и всё начинается, как в самый первый день — неторопливо так... Только это не настоящая команда, а отвлекающий маневр. Первая команда торговцев в глубину сотов не лезет, а бегает вблизи границы, стягивая к себе как можно больше роботов из соседних кварталов. Через две минуты в соседний туннель второй флаер влетает — вот это уже настоящая команда. Вторая пара торговцев несется вглубь сотов, забираясь как можно глубже. И то, что большая часть роботов в ближайших кварталах занята первой парой торговцев, им здорово помогает. Вот они и бегут как можно быстрее — пока все эти роботы на них не переключились. Но за несколько минут в туннель, где первая пара дерется, столько пауков набивается... Даже на полу все не умещаются! На стены и потолок переходят и по спирали бегут. С пола — на стену, по инерции потолок проскакивают — и на другую стену, с неё на пол, и опять на стену. И всё это время ещё и вперед по туннелю движутся, и пауков этих десятки... Словно по стенам туннеля огромная труба вворачивается с дикой скоростью! И на двести метрах их уже не удержать. А ведь пауки ещё и стреляют. Пулеметы у них мелкокалиберные, но скорострельные. Словно струи раскаленного свинца выплескиваются. Пауков от отдачи даже притормаживает. А если уж очередь в торговца попадет, да на малой дистанции — словно стенобитным рельсом в грудь! На ногах устоять почти невозможно, а боевую броню в ошметки рвет... Так что первая пара торговцев через скоро убирается из сотов. И в это же время в соседний туннель входит третий флаер. Пара торговцев из него сразу же вступает в бой с пауками, пытаясь хоть ещё чуть-чуть задержать пауков, оттянуть их на себя и не дать им всем переключиться на вторую пару торговцев, которая всё дальше вглубь сотов пробирается. Вторая пара торговцев берет товар и начинает пробиваться обратно к внешней стене сотов. Но пробиться к выходу того туннеля, через который они вошли, невозможно — там и в соседних туннелях все кишмя кишит пауками! Эти жестянки надеются отрезать торговцев от флаеров, на которых они прилетели... И пробиться обратно к флаерам невозможно. Но пробиваться именно туда торговцы даже и не пытаются. Вместо этого делают крюк и бегут к выходу совсем другого туннеля. Заранее узнать, куда будет легче пробиться, невозможно. Связаться с остальными торговцами, чтобы они подали флаер к нужному выходу, тоже невозможно — в сотах стены из железобетона, и все радиосигналы из глубины сотов экранируются. А добежать до выхода и ждать, когда подадут флаер, уже чистое самоубийство — пауки по пятам преследуют, а боевая броня на торговцах уже не ладан дышит. Поэтому ребята просто прыгают вниз. Высота подходящая — полкма. Если с такой высоты в воду рухнуть — то всё равно, вода это или стальная плита. Падать почти четверть минуты, и скорость перед ударом четверть звука... Но в длительности падения и спасение. Пока торговцы падают, пара флаеров, прикрывавших с моря, ныряет под торговцев, и, медленно снижая скорость падения, нежно ловит обоих торговцев на крыши. Потом ребята внутрь флаеров перебираются. Только после этого отходит третья пара торговцев. Самое забавное, что даже так добраться до нужного товара не всегда удается с первой попытки. А самое паршивое в том, что именно на этом этапе чаще всего гибнут торговцы. Чаще всего та пара, что выполняет основную работу. Именно пара. Потому что как только погибает один, второму уже не выбраться. ·· Так продолжалось ещё три дня. И на душе у меня черт знает что творилось. Днем опасно. Все нервы — как тросы под нагрузкой, словно звенят от напряжения. И есть отчего. Один раз мы со Стокером, когда в основной паре были, на пару десятых секунды со смертью разминулись. Ещё три раза другие пары в серьезные передряги попадали. Поврежденные конечности за третий десяток перевалили... Но странное дело, страха нет. Нервы напряжены — но это не страх. Что-то другое. Ужас — только сладкий. Может, конечно, я такой извращенец, что от адреналина кайфую. А может, это оттого, что Стокер рядом. А когда знаешь, что ради напарника без всяких раздумий всё сделаешь, а он ради тебя мгновенно жизнью рискнет, если понадобится — это такое чувство... А вечером... Анна — так и ластится. Ещё на разборе полетов и планировании завтрашних вылазок начинает. Я сижу, Стокера с ребятами слушаю и с механичискими ножнами вожусь — механизмы подачи под себя юстирую, чтобы ножи в руку тютелька в тютельку ложились. Мало ли... Никогда не знаешь, что и когда пригодится. А Анна примостится на подлокотнике кресла, прильнет ко мне, словно ласковый котенок. Сначала робко, и в глазах ещё остатки страха — целый день волнуется... А потом, когда разборы полетов закончены... Если бы Анна с Дымком за меня целый день не волновались, вообще было бы здорово. Но всё кончается. ДАЛЬШЕ -->

ОПАЛЕННАЯ КОЛЫБЕЛЬ Иван Тропов

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 g ГЛАВНАЯ