Иван Тропов ОПАЛЕННАЯ КОЛЫБЕЛЬ

ГЛАВНАЯ         1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 g

4. Дымок зарывается. За обедом я малость отошел. У меня вообще аппетит хороший, а у генерала Шутемкова такой стол... Да еще и голодные мы с Дымком. Не ели с тех пор, как в новостях итоги выборов узнали — уже больше суток. Так что первые полчаса я только на еду внимание обращал. Уж если о чем и думал, так только о том, из чего они такую прелесть делают. Но когда желудок набил и дело до травки дошло, тут я притормозил. Вокруг Шутемков и его ребята уже вдрызг пьяные, в воздухе от травки такой дым — хоть сам не кури. Девки какие-то появились. Немножко задрипанные, но некоторые еще очень даже ничего... Все это замечательно, конечно. Но пора и честь знать — уж очень меня проняло устройство имперской вертикали власти. Пора сваливать отсюда, пока генерал не узнал, что в Ангарске у власти старый президент остался. Или просто от хорошего настроения не решил нас с Дымком приватизировать. А то ведь наденет на нас свои ошейники — и привет, до конца дней придется в рабстве ходить. Так что я только разочек затянулся — и больше ни-ни. Дымок тоже не курит. Он травку вообще на дух не переносит. Говорит, на мозги плохо влияет. Ну, это его личные заморочки. Выбираюсь я тихонько из-за стола, оттаскиваю Дымка в сторонку. — Дымок, — говорю. — Пора грести отсюда. — Я тоже так думаю, Серж, — Дымок кивает. И тут же хмурится: — Но есть небольшая трудность. Боюсь, генерал Шутемков не отпустит нас просто так, ему очень понравился наш флаер. — Ну и в чем проблема? — я ухмыляюсь. — По мне, так прощаться с этой бандой рабовладельцев не обязательно. Ты пока посиди здесь, а я схожу гляну, что здесь да как. ·· Выбираюсь я из ресторана тихонько, иду к выходу на поверхность. Дохожу до стоянки. Глядь — возле нашего флаера трое местных вояк топчутся. Обнаглел Шутемков! Решил, что флаер уже его! Смартину еще не получил, а свою охрану уже выставил! Проблемка. Хотя... Охрана-то та еще. Вояки славянские от остальных горожан только отвязным видом да станнерами на поясах отличаются. Ни формы особенной, ни легкой брони — все трое в косухах, вместо погон на плечах звездастые заклепки. Сами вообще легкую травку смолят — это на посту-то! Может, рискнуть? "Коготь", что мне от наших особистов достался, дальнобойным станнером считается. И стреляю я не в пример многим. Но... не с закатанной в пластик правой рукой. Могу, конечно, и с левой руки — но тут уже полной гарантии нет. Их трое, все-таки. Да и еще кто-то может поблизости оказаться. Паршиво... Возвращаюсь я в ресторан. Отлавливаю Дымка, снова в сторонку оттаскиваю. — Тут какое дело, братишка... — говорю. — Под охраной наш "Скатик". Но рискнуть можно. Если не шуметь и пошевеливаться, шансы есть. Обрадовался Дымок — но тут же сник. — Не хочется оставлять Линского здесь... — глаза отводит. Блин... и откуда он, интересно, этого нахватался? Бюрократы нашего сектора чего только не делали, чтоб особо жалостливых сирот в Ангарске не вырастало! Неужели это я братишку испортил?.. — Жалко его здесь бросать, — Дымок бормочет, глаз не поднимая. — Вдруг еще пригодится? Я аж воздухом поперхнулся. Ничего себе переход! Ни фига себе, какое чудовище я вырастил! Или он прикалывается? Но в любом случае марку держать надо. — Это другой разговор, Дымочек, — говорю на всякий случай. А потом глянул на Линского — и закачался. Он же, сволочь, все выборы трубил, что не то, что травкой не балуется — ни капли спиртного за всю жизнь не выпил! А тут за полчаса так нажрался, что еле на стуле сидит! Видно, всю предвыборную компанию кое-как держался, чтобы журналисты из "Вектора" не прознали. А тут дорвался наконец... Но хоть он и сволочь, а все же наша сволочь. Родная сволочь, ангарская. А тут его мигом обломают и в рабом сделают. Действительно жалко его здесь бросать. Жалко, но... Но нам-то с Дымком что делать? С ним за компанию оставаться? — Нет, Дымок, — говорю. — Кончай сопли жевать! Во-первых, он тебе не папаша. А во-вторых, ты глянь, в каком он виде! С ним мы точно не прорвемся. Говорю, а сам себя последним подлецом чувствую. Вроде и правильно всё говорю. Но как-то это... Дымок, видно, тоже между логикой и этой, как ее... этикой выбирает. Задумался братишка. — Есть выход, Серж, — наконец говорит неуверенно. — Только... — Что — только? — говорю. А сам Дымка внимательнее разглядываю. Мне его самодеятельность и так уже дорого встала! Хорошие у братишки идеи, конечно. Но к каждой идее такое "только" прилагается — что мама не горюй! Я из-за этих "только" уже родного города лишился, руку об робота разбил и в компанию к рабовладельцам вляпался! Всё, хватит с меня его "только"! — Только мне нужны антидоты от алкоголя и этой гадости, которую они курят, — Дымок говорит. Сказал — и сразу к столу, где Линский с Шутемковым болтают. Не собирается Дымок больше со мной советоваться, всё по-своему решил сделать, стервец малолетний... Сообразил я это — да поздно уже. Раньше надо было его по рукам бить. А может, еще в Ангарске надо было пороть чаще... Да только теперь-то что? Если сейчас Дымка от стола силой оттащить, Шутемков быстро заподозрит, что дело нечисто. Ладно, умник доморощенный! Потом я с тобой разделаюсь... ·· Иду я в квартирку, где док мне руку собирал. Док как меня увидел — белее монитора на тринадцати тысячах стал. — Что-то... не так?.. с рукой?.. — от испуга еле слова выговаривает. — Да нет, док, все нормально, — я говорю. — Вот, спасибо пришел сказать. Я думал, ему приятно будет. А он — в угол забился, и смотрит на меня оттуда испуганно, словно я его бить пришел. Потом как хлопнет себя по лбу! — Ох, простите! — говорит устало. — Простите старика, я же здесь уже два года, от нормального общения отвык, а вы-то новенькие здесь... да и без воротничков пока... Улыбается он. И не заискивающе, как раньше — а от души. Лицо хоть и усталое, а словно помолодело. Морщины будто разгладились, глаза словно изнутри озарились. Смотрю я на него — и как-то странно мне. Словно виноват я перед ним. Мы-то с Дымком сбежим отсюда, тьфу-тьфу, а он здесь так и останется. А тут я еще вспомнил, как Шутемков его пугал, что роботам отдаст... Тогда-то я этого не понял. Зато сейчас, после боя с дикими роботами, по полной программе прочувствовал это самопожертвование с гарантией... Линский — черт с ним, в конце концов. Обычный политикан. Может, чуть-чуть честнее прочих — ну так чуть-чуть не в счет. Если кого мне и жалко по-настоящему — так этого дока. А в Империи таких, поди, еще многие тысячи... Но сейчас-то я все равно ничем ему помочь не могу. А увеличивать эти тысячи еще на парочку — не за наш с Дымком счет, будьте добры! — Док, я вам правда очень благодарен, — говорю смущенно. — Заодно уж, если не трудно, не дадите чего-нибудь от травки и алкоголя? ·· Выдает он мне две пластинки таблеток, иду я обратно в ресторан. Дымок меня заметил, мой настрой отсканировал — и сразу начал, что задумал. Крутился он, крутился возле стола, где Линский с генералом расселись. Потом пристраивается рядом с Линским, и давай его за руку теребить. — Папочка! Папочка! — канючит, словно маменькин сынок. — А когда мы к императору полетим? А Линский уже до того обкуренный, что ни фига не соображает. В таком состоянии, что не то, что Дымку подыграть не может — вообще слова с трудом понимает. — А мы, сын... очек... — еле по слогам выговаривает, придурочно хихикая, — мы что, к имп... ратру... собирались? — Собирались! — Дымок говорит обиженно. — Ты мне обещал! — Ну, надо так надо, — Линский пожимает плечами. А сам все хихикает и за новой сигареткой тянется. После предвыборного воздержания никак остановиться не может. Но тут Шутемков влезает. — Эй, Димон! — говорит. Генерал тоже обкуренный, и слова не лучше нашего "папаши" выговаривает — но что-то еще соображает. — А как же наш уговор? Сначала флаером давай махнемся! Что ты за него хочешь? Опаньки... Что теперь? Попал Дымок со своей пачкой сигарет, как тогда с новым компьютером! Но Дымок удар держит, не теряется. Делает он большие глаза — и давай ресницами хлопать, оскорбленную невинность из себя строя: — Так мы же, когда будем возвращаться в Ангарск, к вам еще раз залетим, специально чтобы поменяться! Тут уже и Линский что-то смекнул, стал Дымку подыгрывать. — Герман, ну ты даешь! — говорит. Это они с генералом уже не то, что на брудершафт выпили, вообще до кровного братства докурились. — Мы же, мать-перемать, не можем к императору как последние бомжи явиться! Сам понимаешь! Президент я али нет? — Типа, на понтах? — Шутемков ухмыляется. Подмигивает Линскому, будто все понимает и согласен — а сам на Дымка косится подозрительно. И видно, сомнение его берет. Хоть и туповат генерал и обкурен, но... неужели что-то заподозрил? И точно. — Ну, тогда давайте и я с вами махну к императору, — генерал ухмыляется. — Вроде почетного эскорта! Сглотнул я. Вот теперь — точно все. Зарылся Дымок по самую маковку. От Шутемкова не избавился, а теперь мы еще и в самый центр Империи вляпаемся, прямо к императору! А он, поди, зверь еще почище генерала. Иначе как бы он дорвался до самого жирного куска в этой Империи? Уж он-то в два счета просечет, что Линский им всем голову морочит, и никакой он не президент. То есть, может, формально он и президент — но вовсе не реальный правитель... Только оправдываться мы уже в ошейниках будем. Ох, и влипли... Но рановато я отчаялся. Дымок и такой поворот ожидал. — Здорово! — говорит, дурачком прикидываясь. — Вместе веселее! И мне подмигивает... Я уже ничего не понимаю. Чего он подмигивает? Неужели дает понять, что его план удался? Что-то мне не верится... Или все дело в том, что я ещё не все из Дымка выпытал — потому и выхода не вижу? Ладно. Сейчас до флаера доберемся — и уж там я оторвусь! Покажу этому умнику переделанному, как над братом измываться! ·· Вываливаемся мы всей толпой из ресторана, к стоянке бредем. Ребята Шутемкова буянят тихонько, ну да оно и понятно. Дымок им все планы раскурочил и весь кайф обломал. Они же с девками собирались развлекаться, а теперь к императору тащиться должны! Но хоть и буянят, а Шутемкова слушаются беспрекословно. Ни один налево не подался, все до стоянки добрели. Затаскиваю я Линского в наш "Скат", сую ему по паре таблеток, что док дал. Но господин президент до такой степени обкуренный, что ему эти таблетки — как мертвому припарки. На бок завалился и храпит счастливо. Генеральские парни еще малость побуянили, но по флаерам рассосались. Первым генерал стартует, следом Дымок наш флаер поднимает. За нами еще три восьмидесятых "Ската" увязались. Вылетаем мы из туннеля, поднимаемся. Из-под земли вырвались, но от генерала нам пока не уйти. Попробуешь уйти, так его четыре флаера нас быстро в коробочку возьмут! К земле прижмут, посадят насильно... Сообразят, в чем дело, и тут уж без всяких вежливостей наш флаер отберут. А может, вообще плюнет генерал на наш флаер — и прикажет нас сразу ракетами атаковать. Генеральский флаер прямо перед нами идет, еще три имперских флаера позади нас, вертикальным треугольником. Если все вместе нас атакуют, как раз в сферу ракетами и возьмут. И тут хоть обычный самолет, хоть флаер на раскрутейших гравах — а все одно, быть вам облачком плазмы... Но особенно погоревать я не успел. Не успели мы и сотни кмов пройти, как справа звено самолетов проявилось, под две дюжины — и сразу к нам. На пары делятся, окружать начинают... Опять дикие роботы?! Я даже растерялся. — Дымок! — братишку в бок пихаю. — Это что, тоже дикие роботы? — Угу, — Дымок грустно кивает. По рации уже генерал бушует. — Димон, не рыпайся! — надрывается. — Сиди на одном месте! А мы пока с этими птичками разберемся! Ну, выбор у нас не велик... Вверх — там боевые лазеры диких роботов нас поджарят. Внизу земля. А вокруг эти самолеты. Сбрасывает Дымок скорость, повис наш "Скатик" неподвижно. А имперские флаеры в стороны расходятся и давай с птичками развлекаться. По сравнению с флаером самолет — хуже ощипанной курицы перед ястребом. Флаер, в отличие от самолета, на гравах, и может почти любые ускорения выдавать, лишь бы скорость за шесть звуков особенно не переваливала — иначе корпус, хоть он и из керамики, не выдержит и сгорит. И от любой ракеты на химтопливе флаер легко уходит. Главное, чтобы шесть ракет в сферу не взяли. А самолет и на скорость ограничение имеет, и на ускорение. У него и крылышки могут отвалиться, и двигатель не все потянет — не от реактора питается. Так что в близком бою самолет против флаера не жилец. Вокруг нас форменное избиение начинается. Минуты не прошло, а генеральские флаеры уже три птички сняли. Но самолеты не отступают! Все атакуют настырно и пытаются флаеры в сферы брать, ракетами так и сыплют. Флаеры от этих ракет уходят, да еще и свои веерами пускают. Ракет в воздухе — не меряно, траектории путаются, дымные следы от них — как огромный клубок шерсти. Самолеты чего только не выделывают, чтобы от атак флаеров уходить — и бочки крутят, и петли. Разве что скорость резко не сбрасывают — против флаера это чистое самоубийство. Но флаерам — так хоть обратные иммельманы, все одно. На хвост садятся, и ракетой. Следующему на хвост, и ракетой. Через десять минут бой кончился. Все птички вниз ушли, в штопоре или по кускам, а из флаеров только один задело, да и то не сильно. ·· Я пока на это смотрел, утренний бой вспомнил. Прикинул кое-чего — и опять у меня что-то не складывается. Никакой цельной картины происходящего, как интелы выражаются. Про диких роботов я и раньше слышал, когда в академию на офицера внешнего периметра готовился. Внешний периметр — так у нас технические потроха города называются: водопровод, воздуховоды, энергосеть, канализация. Часть этих потрохов выходит на поверхность, и в те отсеки частенько забредает всякое мутировавшее зверье из джунглей, а иногда и дикие роботы. Ребята из внешнего периметра сами толком не знают, откуда эти дикие роботы берутся. Я думал, это старые вражеские роботы — те, что во время Конфликта уцелели и до сих пор не развалились. Гуляют по земле, цели выискивают, вот иногда и в туннели над нашим городом забредают. Но теперь-то вижу — больно много этих роботов. И боезапас у них не кончается, и старыми они совсем не кажутся — наоборот, словно только с завода. Так откуда же их столько?! Может, братишка знает? Смотрю — он уже снова в свой комп уткнулся. Во дает! — Дымок! — зову. — Говоришь, ты в архивах СВИ копался. Не в курсе, откуда вообще эти дикие роботы берутся? — Откуда-то из Северной Америки, — Дымок говорит. Объяснил, блин! — А точнее? — Я сам хотел бы это узнать, — Дымок говорит. — Но в файлах СВИ нет точной информации. — Ну ладно. А почему эти дикие роботы так странно воюют? Почему флаеров и ядерно-термоядерного не используют? И почему там, у холмов, на одного человека сразу целую цепь разворачивали? Тупость какая-то! Дымок плечами пожимает. — Есть множество гипотез, Серж, — начинает в своей выпендрежной манере. Опять умничать собрался?.. Но тут Дымок выражение моего лица отсканировал, и без всяких подсказок с русского на доступный быстренько переводит. — Мне кажется, сейчас никто не знает этого точно, — говорит. — Достоверно известно только то, что дикие роботы идут с севера и пытаются истребить всех людей, которых обнаруживают. Еще известно, что роботы не используют ни химическое оружие, ни боевые вирусы, ни ядерное оружие, ни ядерную энергетику вообще. Еще лучше... То есть кое-что Дымок объяснил, но... Если нет ядерной энергетики, то ясно, почему нет флаеров. Чтобы вкачать в гравы энергии столько, сколько нужно для нормального полета, без ядерного реактора не обойтись. Так что если не хочешь использовать реакторы, про флаеры можно забыть. Но без флаеров — это же все воздушные бои проигрываешь с полной гарантией! Да и чем диким роботам не угодила ядерная энергия? — А кто этим роботам такие дурацкие программы писал? — говорю. — Чьи они вообще, эти роботы? — Простите, Сергей Павлович, — Дымок говорит очень вежливо. — Я вам разве не сказал, что в файлах СВИ этой информации нет? Стервец малолетний... Это он только говорит, что "ах, простите-простите!" А у самого глазенки-то блестят. Повадился он надо мной издеваться, даром что я ему старший брат! Подраспустил я его, подраспустил... А братишка все не уймется. — Видимо, я непонятно выразился, Сергей Павлович? — говорит ужасно вежливо — а уж до чего ядовито! — Прошу вас простить меня великодушно за мою косноязычность и неумение доступно объясниться со столь... — Дымок!!! — рычу. — Хочешь в ухо?! Говорят, это здорово от косноязычия помогает! И от словесного поноса тоже! Ну-ка выкладывай, что узнал! — Грубый ты, Серж, — Дымок говорит. Подбородок повыше вскидывает — и отворачивается. Ну прямо оскорбленная невинность! Пытается обиженным прикидываться — но я-то его насквозь вижу. Это он просто от меня побыстрее отвязаться хочет, чтобы снова в свой комп уткнуться. — Кончай выпендриваться, Дымок, — говорю мирно. — Давай рассказывай. Пришлось ему раскалываться. ·· Сто с лишним лет назад случился Конфликт. Что именно это было, сейчас уже никто не знает. Понятно, что очередная мировая заварушка. Но кто, с кем, как и из-за чего — поди разберись. Да и какая разница? Теперь-то всё равно ничего не исправить... Но наворотили тогда много чего. Во-первых, была большая война. И боевые вирусы были, и ядерно-термоядерная. Из-за этого на поверхности кое-где теперь такая радиация, что зимой не холодно, а все джунгли уродливыми мутантами заполонены. Во-вторых, на соседнем континенте, в Северной Америке, что-то странное случилось. И через северный полюс повалили оттуда на наш континент полчища боевых роботов. Переправляются через океан, высаживаются на континент — и давай уцелевших людей вырезать. Мы у себя в Ангарске об этом не очень-то волнуемся — но только потому, что нам очень крупно повезло. Дикие роботы до нас просто не доходят — Ангарск в самом центре континента. А на краях континента, особенно на севере, люди с дикими роботами постоянно дерутся. И те два боя, что мы с Дымком уже видели — так, мелочи, крошки торта... А ведь мы на север, к краю континента, совсем чуть-чуть сдвинулись! И уже сколько роботов! А на самом краю континента роботов пруд пруди, не продохнуть от них. Бои каждый час идут... Там, где военных заводов не было или во время Конфликта их разрушили, роботы всех вырезали. От родины индийцев одна память осталась, от родины китайцев немногим больше. В Южной Америке, в Австралии и Океании тоже ни одного человека не осталось. Что творится в Северной Америке, где дикие роботы разводятся, вообще никто не знает — после Конфликта туда никто не совался. Но сомнительно, чтобы там хоть кто-то кроме роботов уцелел... В Евразии заводы кое-где уцелели, и вокруг них люди выжили. Вот и образовались вокруг уцелевших фабрик и военных баз подземные города. Только поодиночке городам на краях континента все равно не выжить, пришлось им в новые государства сбиваться. От Европы до Сибири — Славянская Империя. Вообще-то основная часть ее народа — потомки бывших европейцев. А название из-за того, что всю власть в Империи московские русские к рукам прибрали. Против них, диких и наглых, цивилизованные европейцы детским садом оказались. Так с тех пор все в Империи и идет, как у бандитов, — даже вертикаль власти ошейниковая. На Дальнем Востоке все наоборот получилось. Китайцы, которые туда до Конфликта переселились, обрусели, но не до конца. Оказались цивилизованнее тамошних коренных русских — но все-таки круче европейцев. От наездов московских русских отбились, и вместе с остатками китайских городов создали Конфедерацию. Если Дымку верить, то в Конфедерации и лучше, и хуже, чем в Империи. С одной стороны, правительство в Конфедерации хорошее. Рабства в Конфедерации и в помине нет. Своих преступников они ни Империи не отдают, ни на поверхности не гноят. В каждом городе демократия и свой президент. Так что правители Конфедерации замечательные даже по сравнению с нашим Тяпкиным. А уж рядом с императором — так вообще белые и пушистые, как новорожденные ангелочки. Но из-за того, что рабства у них нет — от этого же конфедералам и труднее. Тот трюк, который генерал проделывал, чтобы за одного человека сразу целую цепь диких роботов одним ядерным ударом сжечь, у конфедералов не проходит — мораль им не позволяет людей заставлять так собой жертвовать. А действительных добровольцев, понятно, в нужных количествах не напасешься. Да и не принято у них это. Вот и приходится конфедералам воевать с дикими роботами честно, и потери у них гораздо больше, чем у имперцев. По сравнению с этим в городах вроде нашего Ангарска, расположенных в центре континента, между Империей и Конфедерацией, почти рай — диких роботов за нас другие бьют. Я вот шестнадцать с лишним годков прожил, а про диких роботов только краем уха и слышал. И вступать в Империю или в Конфедерацию нам, понятно, никакого резона. Конечно, Конфедерация предлагает в нее вступить, но наш Тяпкин отказывается, а завоевать конфедералы нас не могут — опять им их чистоплюйская мораль мешает. Империя на нас тоже с интересом поглядывает, но пока мы от нее откупаемся тем, что своих заключенных имперцам отдаем. Наш Ангарск и еще десяток подобных городов так и называются — нейтральными территориями. Есть еще колония на луне — там до Конфликта была научная станция. Конфликт станции не коснулся, дикие роботы до луны пока не добрались, а сами ученые оказались настоящими интелами, и разборки между собой устраивать не стали, хоть и были из самых разных стран. Так что колония до сих пор живет и процветает. Их на луне мало, живут они хорошо — у них даже остается время ещё и о людях на Земле беспокоиться. Это именно они после Конфликта помогли Конфедерации образоваться. Селениты и сейчас с Конфедерацией какие-то отношения поддерживают, советами помогают... ·· Дымок долго рассказывал. Линский начал в себя приходить — таблетки все же подействовали. Хихикать придурочно наш президент перестал, глаза открыл — и в глаза его уже почти осмысленное выражение появилось. Даже прислушивается, вроде бы. И точно. Пригибается господин президент к передним креслам, чтобы к нам быть ближе. Кашляет тихонько, внимание привлекая. — Дмитрий... Олегович, — к Дымку вкрадчиво обращается, даже про новое отчество не забыл. — Позвольте узнать, каким это образом вы так хорошо ориентируетесь в обстановке? Откуда у вас эта информация? Дымок на Линского глянул — и вижу, гордость из братишки так и прет. Краснеет Дымок от удовольствия лучше вареного рака. А потом тупит глаза притворно. — Оттуда же, откуда и у вас, Олег Львович, — говорит скромненько так. Линский отпал. Не только ментально — а во всех смыслах. Челюсть у него от удивления отвалилась, сам он обратно в кресло плюхнулся. — Но... но... позвольте, как же это? — тупо повторяет и только глазами хлопает. А я никак не врублюсь, в чем дело. — Дымок, — шепчу, — так он что, тоже неплохой хакер?.. — Нет, Серж, — Дымок говорит. — Олег Львович до последнего времени был директором СВИ. Вот тут уже я отпал, еще лучше Линского. Вокруг Дымка всегда так — то один глазами хлопает удивленно, то другой челюсть рукой придерживает. Умеет братишка удивлять! Еще лучше, чем по клавиатуре стучит. Это что же получается? Если Линский был директором СВИ, то... выходит, наших осужденных в Империю по его приказу посылали?! Но тогда этот Линский — сволочь не хуже нашего президента! Зачем же Дымок его спасает?! Оборачиваюсь я к Линскому. Он глаза мои увидел — и в кресло начинает вжиматься, словно под обивку решил просочиться. Смекнул, о чем я думаю. Но тут Дымок вмешивается. — Серж, Серж! — говорит поспешно. — Пока ты не выбросил нашего новоприобретенного отца из флаера, позволь тебе заметить, что конфликт между Тяпкиным и Олегом Львовичем как раз и произошел из-за различных взглядов на отношения с Империей. Это он на то намекает, что Линский хотел прекратить выдавать наших осужденных имперцам — так, что ли? — Ладно, папаша, — цежу Линскому сквозь зубы. — Поживи еще. К Дымку поворачиваюсь. — И что же он предлагал президенту Тяпкину? — Олег Львович хотел, чтобы наш Ангарск вступил в Конфедерацию, — Дымок говорит. Вот как... пришлось мне подумать. ·· Вообще-то думать мне непривычно, и никакой сноровки в этом деле у меня нет. Я же на офицера внешнего периметра готовился, а ему на фига мозговая сноровка? Только начальство раздражать! Так что долго я всё это обмозговывал. Дымок опять в свой комп уткнулся, Линский о чем-то своем задумался, так что никто мне в моем трудном деле не мешал. Кое-что я для себя все-таки решил. Лучшее место, куда можно податься — это Конфедерация. Там тебе и цивилизация, и честное правительство, и даже карьера военного светит. Жаль, что сразу после нашего бегства из города я всего этого не знал. Заставил бы Дымка сразу туда лететь, и в генеральские лапы мы не вляпались бы. А теперь приходится к императору тащиться... Именно тащиться — наш "Скат" вслед за генеральским флаером идет на полутора звуках. Вообще-то это дурдом, тащиться на флаере с такой скоростью, да еще в плотных слоях атмосферы. Именно здесь у флаеров ограничение на скорость. При больших скоростях в плотных слоях атмосферы нехилое сопротивление возникает, а это лишние траты урана в реакторе. Да и корпус раскаляется неслабо, а он тоже не вечный. Гравы-то у флаера для чего? Подняться на триста кмов флаеру раз плюнуть. А там уж от атмосферы одни ошметки, и лететь можно с любой скоростью. Чего хочешь делай, лишь бы в реакторе урана хватило, чтоб энергию в гравы качать. За полчаса в любую точку Земли можно попасть. — Дымок, а чего мы так тащимся? — я братишку пихаю. — Чего бы нам не подняться повыше, да и махнуть над атмосферой? Он, вроде, что-то о каких-то соосных лазерных батареях лепетал, когда мы от костра удирали? Тогда выяснять было некогда, а сейчас самое время. — Дымок! Но Дымок только по клавишам быстрее стучит и мычит раздраженно — типа, чтоб от него отстали. Занят он, видите ли. Ходить бы Дымку с опухшим ухом, но Линский его спас. — Сергей... Олегович, — меня окликает. — Дело в том, что над Землей на геостационарных орбитах висят мощные боевые лазеры, управляемые дикими роботами. Поэтому за пределами плотных слоев атмосферы долго находиться небезопасно, в любой момент вас могут заметить и уничтожить. В нижней же части атмосферы луч лазера сильно поглощается и рассеивается, теряется фокусировка. Хотя лазеры работают спаренными соосными батареями, и ведут стрельбу последовательно, пробивая атмосферу все глубже и глубже, но... Ну, это-то я и сам могу сообразить, даром, что ли, все детство на компе в симуляторы проиграл? Знаю я про эти батареи. Только не знал, что над Землей их столько болтается... Выходит, дикие роботы все заполонили — даже за пределы атмосферы выбрались! Пришлось в мои планы поправочку внести. Военная карьера в Конфедерации может, конечно, оказаться крутой... А может и внезапно оборваться — дикие роботы вовсе не подарочек. Но гибнуть я пока не собираюсь. Даже героически. Рановато мне как-то... Поосторожнее надо со стремлением в войска конфедералов! С другой стороны, а лучше-то что? Все равно никаких альтернатив... По крайней мере, пока всех диких роботов не перебьют. Но это еще вопрос, кто кого уделает, мы диких роботов — или они нас... В любом случае, до Конфедерации и карьеры военного еще добраться надо — а пока нам с Дымком только Империя и ошейники светят. Делать надо что-то, выпутываться как-то. И побыстрее! Пока от нас хоть что-то ещё зависит. А Дымок, тоже мне, нашел занятие! В компе своем новом копается. Выбрал, блин, время, чтоб любимые файлы перечитать! Видно, перенервничал братишка от последних происшествий. Вот и ударился в эскапизм, как интелы выражаются. Без посторонней помощи идеи генерировать не собирается. Пора все в свои руки брать. Но начал я с Линского. — Папаша! — говорю. — Есть полезные идеи? — Только общая стратегия, Олег Львович, — он вежливо отвечает. — Лучше всего для нас будет, я думаю, попытаться добраться до Конфедерации. Вот только как это сделать, я пока не вижу возможностей. Потому что, по всей видимости, генерал Шутемков нас просто так не отпустит, а... Ну и выражается! Сразу видно, политик! Нет, чтоб просто сказать: нет никаких идей. А он начинает: то, се, тактика, стратегия... — Слушай, папашка! — я ему в сердцах говорю. — Значит, так! Звать меня — Серж. Это раз. Помолчал я, прищурившись — чтобы до него лучше дошло. Вроде, усвоил. — Дальше: мы тебя не для того два раза спасали, чтоб ты нам баки забивал! — вбиваю ему. — Ты так с другими можешь разговаривать, а тут мне одного Дымка хватает. Так что кончай выпендриваться и говори нормально, как у вас особисты в этой вашей СВИ между собой общаются, понял? Тем более что обратно в Ангарск нам дорога заказана, и я тебе в любом случае больше не электорат. Усек? Прищуривается он. Это ещё чего? Бунт на корабле?.. — Какие-то непонятки, папаша? — говорю. А сам набычиваясь и челюсть выдвигаю для большей убедительности. Секунд пять мы с ним в гляделки играли. Наконец не выдержал Линский, отвел взгляд. Но хоть и уступил, а марку решил держать. — Без ба-азара, бра-атан! — говорит гундосо, слова растягивая. Иронизирует, типа. Ну, братана я ему простил — на первый раз. Гладишь, через пару минут сам хамить перестанет. Ну а если что, настоящую профилактику устрою! Но это потом. Сейчас нужно решить, как наши шкуры от ошейников спасать. Линский, похоже, тут не помощник. Может, у Дымка какие-то идеи есть? Отбираю я у братишки комп, чтоб внимание его привлечь. — Серж! Отдай! — он тут же вопит. — Отдай, я там... — Подождет твой комп, Дымок! — обрываю. — Есть у тебя идеи, как нам от генерала избавиться и из Империи выбраться? 5. Империя. Идеи у Дымка были, рано я решил его списывать. Он по делу в компе копался. Когда я у него комп отобрал, братишка полноценно обиделся. — У меня-то есть, — говорит. Прищурившись, многозначительно так. Мол, как раз у него-то идеи есть. А вот у кого-то, не будем показывать пальцем, но всем ясно, о ком речь, только пустая голова в наличии. Вроде как хамит помаленьку. — Дымок! — говорю. — Оскорбляться ты потом будешь, в свободное от братских обязанностей время! А пока выкладывай, что надумал. Фыркает Дымок обиженно, словно я ему что-то гениальное помешал до конца довести — но куда ему от братской любви деваться, с моей-то крепкой рукой? Всё рассказал. Ещё пока мы в родном Ангарске были, Дымок, как только получил от Линского новый комп, сразу же перетащил туда все интересности, которые в свищевой сети откопал. И прямо сейчас он небольшую прогу соображал. Простенький смысловой фильтр, чтобы кое-что выжать из свищевых файлов. Простенький, правда, только по меркам Дымка. Когда он нам объяснил, что собрался из этих файлов выжать — Линский только ухмыляется да глаза отводит тактично. — Дмитрий Олегович, — говорит Дымку мягко. — Вы, конечно, человек способный и, я бы даже сказал, где-то талантливый. Но, возможно, чересчур оптимистичный. Даже лучшие специалисты из СВИ не смогли сколько-нибудь достоверно определить, есть ли в окружении императора шпионы Конфедерации, хотя занимались только этой проблемой и в их распоряжении были петафлопсные машины. Подозреваемые в шпионаже нашлись, но надежность результатов не удалось довести даже до пятидесяти процентов... Но Дымок только фыркает и подбородок повыше задирает. — Боюсь, Олег Львович, вы переоцениваете способности ваших программистов, — улыбается Линскому вежливо так. — Ведь это они соединяли локальную сеть СВИ с общегородской? Это он Линскому на то намекает, что свищевые программисты уже разок оказались хуже Дымка — когда безопасность своей сети не смогли обеспечить. Так почему бы Дымку и в этот раз их за пояс не заткнуть? — Кроме того, я начал думать над фильтром, ещё пока мы были в Ангарске, — Дымок говорит спесиво. — Я не собираюсь, простите за выражение, тупо проверять всё окружение императора! И еще выше подбородок вскидывает. Мол, он-то проверит окружение императора не тупо — в отличие от свищевых программеров-ламеров. Складно Дымок говорит. Да только Линский ему пока не по зубам. Господин президент Дымку в ответ ещё вежливей улыбается и даже головой кивает, словно соглашается — но видно, что не верит, будто Дымок что-то найти сможет. Оно и понятно — он же в свище этой темой лично занимался, но ничего путного не добился. Ну и, понятно, у него профессиональная гордость, как интелы выражаются, всё такое... Как бы не сцепились они с Дымком! Того и гляди, начнут выяснять, кто из них интелистее. — Стоп! — я их останавливаю. — Дымок, кончай с папашей грызться! Скажи мне лучше вот что. Ну найдешь ты шпиона конфедералов в Империи. Дальше что? — Шпион должен занимать высокий пост в Империи, — Дымок говорит. — Пользуясь своим положением, он поможет нам выбраться в Конфедерацию. Мне кажется, пока это самое лучшее, что мы можем сделать, Серж. Нормально братишка соображает. Совпали мы с ним в желаниях. Сунул я ему комп обратно, по плечу похлопал. — Давай, Дымок! — говорю. — Дерзай! Мы с папашей в тебя, типа, верим. Больше-то я все равно ничем ему помочь не могу. По сравнению с братишкой я в смысловых фильтрах разбираюсь чуть лучше, чем президент Тяпкин в нуждах Ангарска. Но Дымок только морщится да из-под руки выскользнуть норовит. Гордый он, типа, и весь из себя самостоятельный, пижон малолетний! ·· Но хоть и пижон, а ручонки растут откуда надо. В смысле, нейроны срастаются куда положено. И полчаса не прошло, как Дымок фильтр смастерил. Вот только толку-то? Теперь через этот смысловой фильтр свищевые файлы надо прогнать — а на чем? У ребят Линского в СВИ петафлопсные машины были. А у Дымка что? Комп ему хоть и неплохой подарили, но рядом с серьезной машиной этот комп — как муравей против тягача. А до центра Империи уже не так много осталось — всего-то час с небольшим на полутора звуках. Даже если Дымок фильтры составил во сто крат лучше, чем свищевые программеры, всё равно. На его калькуляторе обсчитывать — это на недели растянется. — Не расстраивайся, Дымок, — говорю. — Потерпи до Империи. Там найдем хорошую машину. Косится Дымок на меня, прищурившись. Что-то не похож он на расстроенного. — Умный человек и из молотка микроскоп сделает, — вдруг выдает спесиво. И к панели управления лезет. Бортовой комп, конечно, не петафлопсный, но помощнее братишкиного калькулятора, — всё-таки гравами управляет и за реактором следит. Дымок решил его под обсчет запрячь? И точно. Дымок подходящий разъем нашел и без всяких сомнений к бортовому компу подключает свой калькулятор, из-за которого все и началось. Как бы на нем все и не закончилось... — Дымок, — говорю. — Я в тебя верю, и всё такое. Но ты всё же не перегибай с бортовым компом! А то перегрузишь его, и рухнем. Или реактор вразнос пойдет... Но Дымок только фыркает. И отступаться не собирается. — Ты заметил, Серж, — говорит, — что здесь двадцать два процента кислорода? Что-то я не понимаю, куда он клонит. Внутри флаера и в самом деле хорошая система регенерации воздуха. Но какая связь между содержанием кислорода — и бортовым компом? — Ну и? — уточняю. — Ну и дыши глубже! — Дымок говорит. Ничего не скажешь. Подловил, стервец малолетний! Даже в ухо дать как бы не за что. Но что-то он больно смелый стал, как мы из города выбрались. Подпортить ему настроение, что ли, пока он в раж не вошел и совсем не зарвался? — Дымочек, — говорю ему поласковее. — Снежком стать захотел? ·· А может, не просто так Дымок советовал дышать глубже. Сначала он бортовые процессоры просто до предела загрузил. Но это не страшно. У бортового компа хорошая избыточность быстродействия, и в штатном режиме его процессоры едва на треть загружены. Но этого Дымку мало показалось. Поморщился он кисло на скорость обсчета... Мониторы на пульте глазками обвел, еще малость подумал. А потом как начал убирать штатные функции, чтобы перебросить мощности процессоров на свою задачу! Пока он гравидетектор и локаторы отключал, я ещё терпел. Но этот поросенок никак не уймется! Хлоп — и десяток мониторов на пульте вырубился. Я невольно в подлокотники вцепился. Линский вообще струхнул — от испуга лучше вентилятора сопит. А Дымок разные функции всё отключает и отключает... До тонкой коррекции внутренних гравов-компенсаторов дошел! Тут уже и у меня дух перехватило. Едва Дымок тонкую коррекцию отключил, нас всех затрясло, как котят в стиральной машинке! Мы ведь прямо за генеральским флаером идем, а на полутора звуках идти в хвосте — это сплошные воздушные ямы. Дергает флаер так, словно вот-вот что-то отвалится! Хоть и знаю я — зря, что ли, на офицера внешнего периметра готовился? — что сам флаер и не такое ещё выдержит, но... трясет так, что никакая вера в техническое совершенство не помогает. Нервы пошаливают сильнее, чем логика у демагога. — Дымок, кончай над флаером издеваться! — говорю. — Эти крохи тебя не спасут, а нас угробят! — Действительно, Дмитрий Олегович, — Линский поддакивает. — Все равно мощностей бортовых процессоров не хватит, чтобы до прилета в Империю обсчитать все нужное... Насупился братишка, но тонкую коррекцию гравов-компенсаторов вернул. Трясти нас перестало. Вздохнул я поспокойнее. Устроился в кресле удобней, расслабился, глаза прикрыл. Но только дремать начал — как запищит прямо под ухом! Звук до того пронзительный, что зубы заломило как от ледяной воды, а кости словно изнутри буравят! Я в кресле так подпрыгнул, что чуть голову не отбил о технические изыски на потолке флаера. Доигрался братишка! Либо реактор плавится — либо ещё что похлеще! — Что случилось?! — Линский блажит с задних кресел. Но что случилось, не понять — Дымок больше половины мониторов отключил. — Дымок! — рычу. — Вырубай свое сито! Только бы слишком поздно не было! Если реактор вразнос пошел... А Дымок даже не дергается. — Пожалуйста, Серж, — говорит лениво так. — Мне больше и не нужно. Тут до меня дошло. Это не диагностика флаера выдала тревогу, это братишкина прога какой-то сигнал подала. — Дымочек... — цежу сквозь зубы. Так и дал бы в ухо этому остряку-самоучке! — Еще один такой фокус, бр-ратишка, и я стану круглым сиротой! Понял? На заднем сиденье Линский за сердце схватился и шипит что-то от души. Вчера он Дымка как бы усыновил, а теперь вот прекрасный повод уматерить... — Наверно, это один процент расчетов пройден, Дмитрий Олегович? — говорит мстительно. — Позвольте Вас поздравить с успехами. Но с братишкой такие шпильки бесполезны. — Спасибо, Олег Львович, — говорит, смущенно так глазки потупив. — Но, вообще-то, это уже весь обсчет завершен. Уставился Линский на Дымка изумленно. Шутит братишка, что ли? Я тоже к Дымку пригляделся. Не похоже... — Вы шутите, Дмитрий Олегович? — Линский говорит удивленно. Но Дымок только плечами пожимает неопределенно — и отвечать не собирается. Типа, уже с головой в исследование результатов погрузился, пижон! Свой комп от бортового отключил, на колени к себе пристроил и давай на клавиатуре топтаться всеми десятью пальцами — формы запросов на экране одна другую с такой скоростью сменяют, что даже разглядеть толком ничего невозможно. Ясно только, что что-то фильтры Дымка всё же отловили. Вот он теперь и проверяет вручную, что именно в них застряло. Только фигня всякая там застряла, скорее всего... Он же свои фильтры не отлаживал, наспех составлял. А тут малейший зевок — и привет, надо всё по новой перелопачивать. Линский поначалу тоже недоверчиво на Дымка косился. Да и как же ему поверить, что Дымок что-то ценное мог выловить из свищевых файлов — если Линский этой проблемой месяцами занимался, да еще и лучших городских программистов запряг, и всё вбестолку? Но всех его сомнений минут на пять и хватило. А потом не выдержал. Через спинки кресел перегнулся и так и норовит Дымку через плечо заглянуть. — Ну как, Дмитрий Олегович? — пристает. — Есть улов? А Дымок уже что-то нашел. И что-то важное — аж дрожит весь от радости. Но старательно лицо попостнее делает, будто ничего особенного не случилось. Это он так перья распускает — крутого по самое не могу интела из себя строит, пижон малолетний. — Да, Олег Львович, — говорит лениво, даже слова начал растягивать. — По моим скромным оценкам, есть как минимум один шпион. И его личность определена с вероятностью в восемьдесят два процента, плюс-минус три процента стандартное отклонение. Побледнел Линский. Свищевые программеры не смогли вероятность обнаружения и до половины дотянуть, а Дымок через восемьдесят процентов перевалил! Но быстро в себя пришел. Поджимает губы скептически, улыбочку вежливую выдавливает. — И кто же это, позвольте поинтересоваться? — спрашивает лилейным до ядовитости голосочком. — Министр культуры, — Дымок говорит. — Евгений Скупцов. Линский улыбаться перестал. Видно, не пальцем в небо Дымок попал. Зато Дымок на Линского косится ехидно. Вроде как опять он переплюнул нашего новообретенного папашу, вместе со всеми его бывшими подчиненными. Линский, конечно, этого не стерпел — ну и давай они спорить, корректные ли Дымок фильтры составил. Правда, без матюгов, без всего такого спорят. Если вы с такими как Дымок или Линский долго не общались, то сразу и не поймете, что они так спорят. Так бы, наверное, еще пару часов и пинались — интелам только дай повод поспорить! — но тут генерал влезает. — Эй, Димон! — зовет по рации. — Не проспите посадку! Прилетели. ·· Но проспать тут трудно. На экранах совершенно дикий видочек. Джунгли обрываются — и до самого горизонта огромная прогалина, кмов пятьдесят в поперечнике. Ни деревца, ни кустика, ни травинки — совсем никакой растительности. Только желтый песок. Сразу видно, здесь до Конфликта большой город был — ещё наземный. А когда ядерно-термоядерная разразилась, на город столько ракет обрушилось, что их взрывы в одно огромное огненное торнадо слились — и всё, ну совершенно всё в городе выгорело, от бетона до стали. Даже органика в почве выгорела — только песок и остался. Зато радиация такая стала, что вот уже сто лет там ничего не растет. Внешние дозиметры на нашем флаере еще за пару кмов до края прогалины оживились. А на инфракрасных камерах эта прогалина — как теплая сковородка. Обходим мы эту песочницу по краешку, к джунглям сворачиваем, и кмах в десяти от западной границы на посадку идем. За небольшим холмом в джунглях еще одна прогалина. Не такая большая, как первая — всего-то в несколько кмов. В песке крышки ракетных шахт блестят, между ними вход в туннель. Первый шлюз сразу под поверхностью — мощный такой шлюз. Главные ворота — стальная плита за три метра толщиной. Даже если городская ПВО даст сбой, не так-то легко будет этот шлюз пробить. За ним туннель вниз — почти восемьсот метров. И не голый гранит, как в нашем Ангарске — а сплошная стальная заливка. Внизу еще один шлюз. После него тщательная дезактивация и таможенный ангар. Но генерал не последний человек в Империи, и мы не останавливаясь дальше проскочили. На стоянке — чего только нет. От потрепанных семидесятых "Скатов", которые я в нашем Ангарске только в музее и видел, до мощных "Гарпий" и "Фурий". И "Драконы" есть — эти вроде наших девяностых "Скатов", где-то на востоке их делали. А в дальнем углу стоянки даже парочка "Валькирий" красуются. Вот эти уже почти как наши сто первые "Скаты" будут — самые лучшие флаеры из всех, что европейцы делали. Их я вообще только в симуляторах и встречал — думал, вживую никогда не увижу. На боевых флаерах дальше нельзя, пересаживаемся на легкие внутригородские. Тоже что-то европейское, очень миниатюрное. Прямо не флаеры — игрушки. Ещё один шлюз проходим, уже чисто символический, а дальше... Действительно, центр Империи. Туннель тугоплавкой керамикой обшит. И пластины вовсе даже не обшарпанные, наоборот, почти новенькие. Кабели на потолке рваной изоляцией не светят. Свет яркий, и подобран хорошо. Кислорода в воздухе процентов девятнадцать. А уж когда мы от внешнего туннеля до самого города добрались... Улицы не то, что широкие — просто гигантские, за полсотни метров в поперечнике! По бокам уличных туннелей непрерывная череда магазинчиков и забегаловок — сплошной неон, лазеры и голограммы. Вдоль них пятиярусные пешеходные дорожки. А народу-то! Прямо бурлит. По потолку и внизу туннеля электрокары бегают. А по центру легкие флаеры проносятся, в три двухъярусных ряда. Красотища, аж дух захватывает! Не знал бы, как здесь вертикаль власти устроена — точно захотел бы тут жить. Но о вертикали власти не забудешь. Легкие флаеры, на которые нас пересадили, шестиместные. Шутемков с парой своих ребят в наш флаер набился, и теперь давай к Дымку приставать. — Молодец, Димон! — говорит. — Правильно, что мы сюда заглянули. Тебе-то в вашем Ангарске-Мухосранске наши деньги все равно ни нужны, а здесь я тебе куплю, что выберешь! Торговцы как раз в городе должны быть. Тут генерал на одного из своих парней отвлекся. Вообще-то его ребята все тупорылые, стрижены почти наголо и накаченные — а этот парень какой-то странный. Лоб высокий, волосы длиннющие, ниже плеч. Сам весь чахлый какой-то — даже станнера на поясе нет. А глаза... такие глаза после хорошей дозы психотропов бывают. Да и весь он какой-то заторможенно-отмороженный... На комп Дымка — вообще как мартышка на удава уставился. — Игорян! — генерал его в бок пихает. — Торговцы в городе? Игорек этот из внутреннего мира вынырнул, волосы с левого виска откинул — и я обомлел. У парня натуральный шунт в голову вделан! У нас в Ангарске шунты запрещены, уж больно это для психики опасно. Ну, ясно, запрещены-то запрещены, но все равно встречаются — у нас и травка тоже как бы запрещена... Но у нас если уж кто себе шунт и ставит, то хотя бы незаметно. А у этого Игорька из виска выпирает стальная бляха почти с ладонь! Разъемов разных в ней с десяток, и даже крошечный передатчик огоньками перемигивается! Игорек на пульте флаера инфракрасный порт включает, потом на виске щелкает, передатчик оживляя — и совсем из реальности выпадает. Дикое это зрелище, когда человек с шунтом глотает информацию. Открытые глаза вверх задираются и бешено дергаются из стороны в сторону, словно рой мух пересчитывают. Вот-вот не то совсем закатятся, вывернувшись задом наперед, не то вообще из глазниц повылетают. — Торговцы в городе, хозяин, — Игорек говорит, а сам всё дико вращает глазами, словно андроид, у которого блок глазной коррекции полетел. — На прием к императору запиши! — генерал ему приказывает. — Записал, хозяин, — Игорек тут же отзывается. И вдруг — ухмыляется подхалимски, хоть и не видит ни генерала, ни нас — вообще сейчас ничего не видит кроме того, что по шунту ему в мозг передается. — Только что на главной арене начался матч высшей лиги, хозяин. Пять на пять, без ограничений, как вы любите... — Ну-ка, ты! — Шутемков тут же своего второго парня пинает. — К арене давай! Шустро! Второй парень Шутемкова на штурвалы налег — и понесся наш флаер почти на ползвуке — это по городу-то! За окнами всё в сплошную сияющую полосу слилось. А Шутемкова словно подменили. Как услышал генерал про высшую лигу и полный контакт — прямо дрожит весь, вздрагивает, на месте сидеть не может. — Высшая лига! — говорит нам с горящими глазами. — Это то, что нужно! Ну просто влюбленный щенок, а не генерал... Что это за высшая лига такая? Должно быть, что-то совершенно потрясное, если даже такого как генерал до щенячьего повизгивания пробрало? Даже странно... Но потом, когда мы добрались... ·· Я сначала своим глазам не поверил. Это же надо додуматься — сделать в подземном городе зал под сто метров высотой и на девять гектаров! В стенах под самым потолком ложи для зрителей, в центре потолка висят огромные мониторы, а внизу — черт знает что! Словно имперцы сюда с поверхности какие-то старинные руины перетащили. Остатки домов, этажей в пять. Древний завод какой-то, без крыши, но внутри все работает: сталь льется, печи горят, какие-то механизмы лязгают. Разбитые вертолеты и флаеры грудами лежат. Оплавленные тушки боевых роботов, кучи хлама. Чего только нет... И в этих руинах люди бегают. Видно, это вроде огромного тренажера. И потренироваться интересно, и зрителям развлечение. Мониторы под потолком дают увеличение и те места показывают, что сверху не видны — внутри домов, на заводе, между грудами хлама. Еще на мониторах какие-то цифры — не то информация об игроках, не то какая-то сложная статистика. Сам я разбираться не стал. Хотел у Дымка спросить — но тут внизу как раз игра началась. Две команды бегать перестали — видно, это они разминались для начала. Вышли в центр, построились, ручками зрителям помахали — и снова разбегаются. Я думал, они со станнерами играют, с безвредной начинкой игл — но нет. Это они сначала выходили на позиции, поэтому было тихо. А как стычка началась, сразу стало ясно, что они не пустыми иглами стреляют. Такая пальба поднялась, что только от огнестрельного оружия бывает или от плазменников! Круто развлекаются ребята. Резиновыми пулями — это же покалечиться можно! А потом присмотрелся я... Вспышки из оружия не только при выстреле, но и при попаданиях! Не резиновые пули — а самые настоящие! Да еще и разрывные! — Дымок, — бормочу оторопело. — Кажется, у меня от стимуляторов в биобинтах глюки начались. Они там что, действительно разрывными друг дружку мочат? Но Дымку отвечать не пришлось. По залу отрывистый аккорд проносится — и на экранах под потолком показывают, как одному игроку всю грудь разрывными пулями распороло. И не мельком показывают — а крупным планом, медленно и несколько раз. Дымка с Линским замутило. У меня тоже желудок к горлу подпрыгнул и наизнанку вывернуться попытался. Хоть я и тренировался на боевых тренажерах, и в виртуальных стычках не в одной сотне участвовал — всё равно замутило. На тренажерах я ведь с игольником тренировался, а в виртуалке боевое оружие только против техники и роботов используется. А тут — огнестрельное оружие против людей, да еще с разрывными пулями! И показывают ещё специально подробно и медленно... и ведь это не виртуалка, не рисованное, это всё в самом деле... А Шутемков — наоборот, во все глаза на мониторы уставился. Еще и коктейль потягивает. Прицокивает от удовольствия — и не понять, от чего больше, от коктейля или от вида на экранах... Просмаковал он все повторы — и пинает Игорька своего. — Добавь десятку на "Херувимов"! Тут я совсем в осадок выпал. Вот в чём я сразу не смог разобраться... Цифры на мониторах — это не только статистика команд. Там ещё и тотализатор... Внизу люди друг друга разрывными пулями на тот свет отправляют — а в ложах наверху коктейли потягивают, кайф ловят и ставки делают... А пальба внизу разгорается. Еще одного ранили. И снова на мониторах всё показывают. Крупно, медленно и со вкусом. Этого очередь в прыжке достала, по бедрам — правая нога уже не его, да и левой он почти лишился, только на остатках кожи и висит. Мясо наизнанку, осколки костей торчат, из перебитых артерий фонтанчики крови брызжут... Он от боли и орет, и стальной пол царапает. А камеры всё это педантично показывают. И даже наезды чередуют — то на лицо, то на остатки ног. Чтоб интереснее было... — Папаша, — шепчу Линскому. — Они что, так и дадут ему умереть? Даже врачей не позовут? Но Линский не в том состоянии, чтоб отвечать. Да и не надо уже. Тот, кто раненого очередью срезал, настиг его и... он такое сделал, что я только глаза отвел и закрыл их покрепче. А раненый, хоть уже почти потерял сознание — у него кровь из ног хлещет, как вода из крана! — снова так заорал, что на все десять гектаров было слышно... К счастью, кончился крик наконец. А я все сижу, глаза покрепче зажмурив. И в голове одно вертится: как же так? Как же люди могут так друг с другом? Потом сообразил, в чем дело. Здесь то же самое, что и в Заярске, на той базе Шутемкова в холмах. Там люди ведь не по своей воле приманкой для роботов становились. Вот и те ребята, что сейчас внизу воюют, не по своей воле друг друга убивают. Их просто заставили — у них же ошейники. Попробуй тут отказаться! Сразу же и помрешь. Но что это за люди должны быть, чтобы других заставлять такое делать? А самим при этом ставки делать, да еще удовольствие получать?! А потом я еще немного подумал, и мне совсем худо стало. Ведь мучить раненого вот так, прежде чем добить, никто игроков не заставляет. Это они уже сами в раж входят... Не знаю, сколько я так просидел, пока они внизу стреляли. Чувствую, кто-то меня за рукав тянет. — Серж! Серж! — Дымок шепчет. — Пойдем отсюда, пожалуйста! ·· В коридоре я малость очухался. Рядом Дымок с Линским дрожат, лица — словно бумажные. Я тоже не лучше выгляжу, благо со стороны себя не вижу. И занесло же нас сюда! Сваливать отсюда надо. И чем быстрее — тем лучше! Но просто так отсюда не сбежишь — перед туннелем на поверхность три шлюза и ещё таможенников, как котят нетопленных. Не то, что в Шутемковском Заярске, где вообще ни таможни, ни шлюза... Эх, надо было не слушать Дымка, а там еще пробиваться к флаеру и сматываться подальше от имперцев! — Дымок, закопался ты выше крыши, — говорю. — Разгребать все это не собираешься? Дымок сначала только дышал по-рыбьи. Чуть отдышался — и в комп полез. Похоже, замкнуло у него в голове что-то от увиденного. Не знает, что дальше делать, вот и шарится где ни попадя. — Дымочек, — шепчу ему ласково, за плечи обняв. — Я понимаю, трудно тебе, всё такое... Но соберись, надо выбираться отсюда. Потом будешь в своем компе копаться! Сейчас действовать надо. — Я и действую, — Дымок бормочет еле слышно. — Нам нужна помощь, чтобы выбраться. Надо найти шпиона конфедералов — министра культуры Евгения Скупцова. Тихонько так говорит, совершенно без выпендрежа. Сильно подействовало на него увиденное. Погонял Дымок план города по экрану — все-таки неплохо наша СВИ работала при Линском, если даже план центрального города Империи смогла достать. Нашел, где может быть Скупцов. ·· Проходим мы по коридору метров триста, за угол заворачиваем. Дымок к какой-то двери сворачивает. — Стоп, Дымочек! — я его за руку хватаю. Пока мы сюда шли, я уже окончательно оклемался, и даже подумать успел. И сомнения меня уже измучили. — Дымок, а ты уверен, что именно этот Скупцов шпион конфедералов? — говорю. — Что-то подозрительно мне. Ты же видел, как здесь развлекаются. Какая уж тут культура! Какой, к дьяволу, её министр! Если здесь и есть такая должность, она уже сама по себе должна подозрения вызывать — в такой-то Империи! — Да, Дмитрий Олегович, — Линский говорит осторожно. — Вы действительно уверены в верности ваших результатов? Если вы ошиблись, мы потеряем последний шанс на спасение... Вздыхает Дымок — и на меня смотрит. В кои-то веки решил на мое мнение положиться. А в глазах у него — полное отчаяние, как у потерявшегося щенка... И так мне сердце вдруг защемило... В лепешку расшибусь, а братишку отсюда вытащу! А Дымок все на меня смотрит — совершенно потерянно. Он ведь тоже всё прекрасно понимает. Если он в определении шпиона ошибся, и сейчас мы откроемся не тому человеку — всё... Хотя... с другой-то стороны что? Ничего не делать — так ведь всё равно пропадем. Не сегодня, так завтра. Если даже Шутемков нас и не раскусит, император-то уж точно до правды докопается. А кроме того, Дымок свои фильтры составлял не в таком убитом состоянии. Это сейчас он, после имперской арены, совершенно никакой — а тогда был вполне в духе. Выдавливаю я кое-как улыбку, хлопаю Дымка по плечу. — Давай, Дымок! — говорю повеселее, как только могу. — Я в тебя верю! Вроде, сработало. Ожил Дымок малость. Собрался, комп плотнее под мышку сунул, в дверь тренькает. Открывает ее здоровый лоб в косухе. Здоровый, конечно, если с Линским или Дымком сравнивать. Я-то его не меньше. А координация у парня... такого я и одной левой уделаю — тем более что правая у меня сейчас всё равно в пластик закатана. Но это всё философия. А вот косуха бы мне не помешала... Здесь все боевые парни в косухах, и мне не следует выделяться. Надо где-то достать будет. — Чё надо, пацаны? — парень басит, нас разглядывая, сам станнер на боку теребит. Из-за спины у него пальба несется. Получается, мы вдоль внешней стены арены шли, и это опять одна из тех кабинок, которые под потолком зала. Ясненько, какая-такая культура в этой Империи... Под стать самим имперцам. И министр культуры, похоже, как раз за эту арену в основном и отвечает... А парень на нас насмотрелся и уже дверь собирается захлопнуть. Но не тут-то было. Линский-то ещё в Ангарске на таких лбов насмотрелся. У него у самого, поди, пара-тройка таких была. Знает, как себя с такими вести. Идет Линский прямо на этого жлоба — и тот невольно пятится, хоть и строит боевые гримасы одна другой страшнее. Но Линский идет себе спокойненько прямо на него, и на парня ноль внимания. — Евгений Максимыч? — парню за спину заглядывает. — Скупцов? А Евгений Максимович этот оборачивается судорожно, и так странно на нас смотрит... Не то изумленно, не то испуганно. Но до ужаса внимательно. Взглядом в наши шеи прямо-таки впивается, почище упырей из старинных фильмов. Сглатывает с трудом, и едва говорить может. — Мальчики, — двум своим жлобам сипло бормочет. — Погуляйте немного. Переглядываются мальчики его хмуро. И понять их можно — они ведь на совесть работают, в буквальном смысле своей шкурой за этого Евгения Максимовича отвечают — ведь на них его ошейники! Если со Скупцовым что-то случится, а коды их ошейников где-то затеряются — мальчики только до конца суток и жильцы. Но и спорить с хозяином им нельзя — а то еще быстрее голов лишатся. Окатывают они нас железобетонными взглядами, словно по стенки собрались размазать этими взглядами — но послушно идут из комнаты. — Вы кто? — министр нам говорит испуганно. — Откуда? А сам все на наши шеи коситься, словно своим глазам не верит. Очень его удивляет, что мы без ошейников. Тут уже Дымок вперед Линского лезет. Вот для чего ему Линский нужен был, оказывается! Как харизматик главного калибра, чтобы всяких шестерок таранить. Предусмотрительный у меня братишка... А Дымок, похоже, от увиденного на арене более-менее оправился. — Евгений Максимович, — начинает спокойно так. — Очень рады встретить вас. Размеренно так говорит, и даже правой рукой на уровне груди тихонько помахивает, будто бы невзначай — всё по науке делает, чтобы собеседника успокоить. И вдруг — как вломит со всей дури! — Нам нужно бежать в Конфедерацию, — говорит. Это он, психолог доморощенный, решил на неожиданности сыграть! Чтобы сразу узнать, шпион министр или нет. Проверил, блин! Министр только за сердце схватился — и по креслу сползает, по-рыбьи воздух глотая. Линский к нему тут же подскакивает, галстук рвет. А Скупцов всё до кармана дотянуться пытается. Сообразил Линский. Вытащил пластинку таблеток из кармана у министра, выдавил парочку капсул, сунул министру в рот. Отдышался Скупцов кое-как. — Кто вас прислал? — выдавливает. — Янг?.. Или Фейнман?.. Или... Тут министр запнулся и краснеет так, словно вот-вот второй удар его хватит. — Или вас император подослал?.. — Нет-нет, что вы! — Дымок ручками всплескивает. — Успокойтесь! Мы не исбисты. Исбисты — это местный аналог особистов, что ли? Хоть я в Империи и двух часов не провел, но на что хотите спорю: от какой-нибудь Имперской Службы Безопасности это словечко образовано. Такой ужас, как на лице у министра, только профессиональные доброжелатели на гособеспечении вызывать умеют. — Тогда откуда вы? — министр затравленно шепчет. — Что вам надо? ·· Рассказал ему Дымок, что у нас в Ангарске случилось. Да и вообще... Всё рассказал, что нужно. Братишка только тогда выпендривается, когда время позволяет. А когда приспичит, умеет говорить четко и быстро — ещё лучше, чем по клавиатуре стучит. Выслушал его министр внимательно. Даже уточнять что-то начинает. Сначала-то по делу все спрашивает, а потом... Чувствую, дурака валять начинает Евгений Максимович. Вопросы его какие-то странные стали, а сам куда-то в угол косится... Явно разговор в сторону уводит. Пора его приструнить. Хватаю я его за грудки, чтобы ему доступнее было, вытряхиваю из кресла. — Мужик! — говорю ему, и снова встряхиваю тихонько, чтобы слова легче в голову проскальзывали. — Кончай дохлым бараном прикидываться! Спрашивай по делу, некогда философию разводить! Но вижу — он не боится. Как узнал, что мы не исбисты — всё, никакого к нам уважения... Даже не дрожит. Вытаскивает аккуратненько свою рубашку у меня из руки, складочку за складочкой. — Хорошо бы подтверждение какое... — говорит вкрадчиво, глазенки скосив в сторону. — Документик какой президентский... Хлопает Линский себя по карманам — но только руками разводит. Оно и понятно: зачем президенту в своем городе президентское удостоверение? А уж после переворота?.. Хотел я уже объяснить Максимычу всё совсем доступно — но тут про ту смартину вспомнил. Ту, что была в драйве ворот нашего ангарского склада тяжелых флаеров. Линский когда склад открывал, так и забыл её в драйве ворот. А я её тогда в карман сунул на всякий случай... Вот и пригодилась. — Это тебе подойдет, Максимыч? — достаю ему смартину. Осматривает Скупцов её внимательно, ощупывает, разве что на зуб не пробует. Потом в драйв вгоняет. Глазами по экрану побегал, наконец обратно смартину протягивает. И первый раз улыбается. — Вы уж простите старика, — говорит смущенно. — Но тут уж, понимаете... Специфика условий работы у меня такая. Блин! Этот еще хуже Линского выражается, когда перья расправляет! Но делать нечего, это наш единственный шанс. А без плазменника и пулемет — боевой лазер. Но Скупцов добряком прикидываться уже перестал. — Рад бы вам помочь, господа, — говорит сухо, — но не могу. Понятно, тут уж мы втроем за него взялись. Но он ни в какую. — Хотел бы, — говорит, — да не могу. Позвольте мне всё объяснить. А мне всякие объяснения уже надоели — хуже некуда! Мне от всяких разъяснений и исторических справок паршивее, чем от речей нашего Тяпкина, чтоб ему двух верных приемников! Чем больше Дымок с Линским рассказывают, как мир устроен, тем хуже этот мир оказывается. И так уже, вроде, в тартарары катится... Куда хуже, казалось бы? Так нет! Теперь этот сердечник туда же, тоже объяснять что-то норовит! Хотел я ему в ухо дать, чтобы он своими объяснениями мои последние надежды не испортил... Еле меня отговорили Дымок с Линским. Только зря они отговорили! Этот министр такого наговорил... Да если бы я знал заранее, я бы ему не то что в ухо дал — челюсть бы сломал! Обе!! ·· Конечно, я все его речи старался мимо ушей пропускать и не особо врубаться. Он же, гад, нашу последнюю надежду на кусочки порвал и выбросил! Но даже так я слишком много услышал. Во-первых, зря я на их императора наезжал. Он ещё не самый паршивый правитель, какой у имперцев мог быть. Старый он, даже Конфликт ещё застал, и потому весь из себя толерантный. Ну, по сравнению с остальными имперскими князьками, в смысле. Если в молодости и был отморозком, то весь вышел — отморозки до ста тридцати лет не доживают. Собственные подручные их раньше на тот свет отправляют. Если бы не император, Империя бы уже давно с Конфедерацией перегрызлась. А в Конфедерации на два фронта драться — и с роботами, и с имперцами — сил не хватит. И всё бы ничего, да только собрался император помирать. А как помрет он, вся власть — главное, конечно, коды к ошейникам всех золотоворотничковых, а остальное уж к этим кодам приложится, — принцу перейдет. А принц — спесивый отморозок. Сейчас ему старик-император по рукам бьет. А как папаша на тот свет отправится, так принц войну и развяжет. На два фронта воевать Империя тоже не сможет. Так что всех, кто в войне между Империей и Конфедерацией уцелеет, дикие роботы добьют — но до принца это, вроде, не доходит. Настолько отмороженный, что на всё это ему начхать — лишь бы с конфедералами всласть погрызться. Ну а как Империи и Конфедерации не станет, тут и очередь нейтральных городов придет — дикие роботы никого не пощадят. В общем, сколько император протянет — столько людям на Земле и осталось. — Максимыч, а ты-то здесь на что? — я его спрашиваю. — Ты бы дурака не валял, а делом занялся! Выкрал бы у императора его смартины, на которых коды ошейников всех золотоворотничковых. И тогда никакой принц не страшен! — Простите, но это никак невозможно, — Скупцов головой мотает. — Император хранит коды от воротничков своих приближенных в специальном тайнике, и похитить эти коды совершенно невозможно. Иначе другие золотоворотничковые уже давно похитили бы их, — улыбается грустно. — Так это же еще лучше! — говорю. — Тогда убить императора — и всех делов! Через сутки все золотоворотничковые фонтанируют головой, и вся верхушка Империи кончится. И бери всю эту Империю голыми руками! — Как вы можете! — министр возмущается. — Как только погибнут золотоворотничковые, погибнут и все те, кто носит их воротнички! Уверен, даже перед неизбежной смертью золотоворотничковые не освободят своих рабов. Погибнет все население Империи! А ведь в Империи не только захватившие власть бандиты, но и миллионы ни в чем не повинных людей, оказавшихся в рабстве!.. Ну и давай меня морально обличать... В общем, опять конфедералам их чистоплюйская мораль мешает. Хотя, конечно, простых имперцев действительно жалко. Особенно дока в Шутемковском Заярске, который мне руку собирал... Но это всё философия. — Тогда на фига ты здесь нужен, если ничего сделать не можешь? — я его прямо спрашиваю. Он обиделся, ясно. Ну и давай оправдываться — что он, в самом деле, не интел, что ли? Ну а интел всегда оправдание найдет — тем более, для себя. Он здесь, мол, на самый крайний случай. Когда уже власть перейдет к принцу, и другого выхода не будет, а над Конфедерацией нависнет смертельная угроза — тогда он попытается убить принца. Вот тогда всё и случится, как я ему предложил. Потому что тогда уже, понятно, даже чистоплюям-конфедералам не до рядовых имперцев будет — пора будет о миллионах своих граждан переживать. Правда, это тоже не особенно поможет. Одна Конфедерация, без Империи, против диких роботов долго не протянет... В любом случае, до смерти императора Скупцов не должен вызывать ни малейших подозрений — и потому помочь нам ничем не может. — Я бы очень хотел вам помочь, — говорит, ручки к груди прижимая. — Но никак не могу... Мне так жаль... Поверьте, я бы с удовольствием вам помог, если бы мог, но... Может, и не врет даже. Но какая разница? Благими намерениями сыт не будешь. Сбросил я с себя оцепенение — решать что-то надо! Не можем мы с этим министром бесконечно трепаться. Бой на арене уже заканчивается. Из десяти человек только трое остались. Сейчас двое одного замочат, и всё. Шутемков в реальность вынырнет — а нас нет. Представляю, какой он шум поднимет! Он ещё в своем Заярске нас в чем-то подозревать начал, потому и одних в Империю не отпустил... А Дымок с Линский все об отношениях между Империей и Конфедерацией с министром болтают. И хуже всего то, что как-то подозрительно у Дымка глазки блестят... азарт какой-то нездоровый, что ли... И на меня братишка как-то странно косится... Блин! Неужели... Как бы этот умник переделанный не решил с мировым злом в одиночку бороться! Знаю я этого гуманиста малолетнего! ·· Насилу я его оторвал от министра. Вытаскиваю я его в коридор, оттаскиваю подальше от двери. — Дымок! — внушаю. — Этика этикой, но пора и честь знать. Надо когти рвать отсюда, пока не поздно. Помочь здесь мы всё равно никому не сможем, только сами пропадем. Свет клином сошелся на этих Империи и Конфедерации, что ли? И без них выживем! Но если вы думали, он согласился — то вы Дымка не знаете. Опять у него ай-кью из всех дырок лезет, опять у него особое мнение. — Кроме Империи и Конфедерации мы нигде не сможем жить, — говорит упрямо. — В нейтральные города не так-то просто попасть... — Дымок, кончай баки забивать! — я ему говорю. — Что, ты, такой умник, не сможешь сообразить пару фильтров для воды и воздуха и чан для дрожжей? Как-нибудь перебьемся! Но Дымок не унимается. — А дикие роботы, Серж? Мы не сможем долго бегать от диких роботов на одном флаере. Хотя бы потому, что без техосмотра наш флаер выдержит не более недели. Вот тут Дымок прав. Но Дымок техобслуживание уже проехал, и давай меня этикой грузить. Не зря я опасался! Хочется Дымку освободить всех имперцев, а потом и диких роботов перебить, и вообще весь мир облагодетельствовать... Короче, из Империи бежать он уже не то, что не собирается — а даже и не хочет! Ну, это у него по малости лет всякие там юношеские идеализмы-максимализмы — или как там еще интелы в таких случаях выражаются? Видно, в детстве от этого даже ай-кью в сто восемьдесят не спасает. Ну так на то и старшие братья. — Дымок! — вбиваю ему. — Братишка! Ну ты сам подумай! Как два парня могут весь мир перевернуть, каждого спасти и всех осчастливить? Это же чистой воды пикник на обочине! Ты глянь, мы же по сравнению с имперцами полные сосунки! Вон, — на дверь в ложу министра киваю, — даже меня от этой игры воротит. А Шутемков только ставки делает да кайф ловит! Но Дымка так просто, конечно, не переубедить. Он все свое талдычит: этика, мораль; мораль, этика. На жалость и сострадание к имперцам давит, паразит малолетний. Знает, на что давить! Чувствую, сейчас он меня убедит — и всё. Тогда мы оба пропали. Хотел я уже сгрести его в охапку, пока не поздно, в уголок оттащить и всю эту дурь, с этикой вместе, из головы выбить. И я даже за шкирку успел его схватить, но... Я же на Дымка не смотрел — бесполезно это. За тринадцать лет он все мои боевые гримасы давно наизусть выучил. Так что я по сторонам озирался — не бежит ли уже за нами Шутемков со своими ребятами. Шутемкова пока не было, но позади Дымком... Там... — Мы должны помочь им, Серж! — Дымок в очередной раз как раз начал. — Понимаешь? А я как смотрел ему за спину — так и оторваться не могу. Всё. Вот теперь — точно влипли по самое не могу... Ну я и ляпнул, в такт своим мыслям. — Без сомнения, — говорю. Дымок сразу-то не понял. Он вообще не ожидал, что я что-то скажу. Он ведь меня почти не слушал, готовился долго и тяжело убеждать. А потом смысл моих слов до него дошел — и он от удивления чуть дышать не разучился. Но мне уже не до него было. ДАЛЬШЕ -->

ОПАЛЕННАЯ КОЛЫБЕЛЬ Иван Тропов

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 g ГЛАВНАЯ